Р о с о м а х а. Дрянь дело.
Т а м а р а. Откуда вы это знаете?
Р о с о м а х а. У окон, в коридоре терся: в табачном дыму что в коптильне сидят… Здесь караван зимовать будет! (Стучит себя в отчаянии по голове.)
З и н а и д а. А он дурью мучается! Бабоньки, наша взяла! Здесь зимовать будут! Айда по домам пироги печь!
Восторг охватил толпу женщин. Смех, возгласы, поздравления, кто-то даже ударился в пляс. Толпа двинулась с площадки. Неожиданно в репродукторе смолкла музыка. Все вновь остановились. Молчит репродуктор, молчат и женщины.
Л ю д а. Что бы это значило? Не иначе как передадут экстренное сообщение.
Т а м а р а. Господи…
Г о л о с Б ы л и н и н а (из репродуктора). Говорит радиостанция порта Заполярный. Начальник штаба Былинин. Товарищи, друзья! Матери, жены, близкие тех, кто в эти минуты находится в море, на трудном и героическом посту. Караван, который вы ждали, ради которого многие из вас прибыли издалека… караван не войдет в Заполярный.
Женщины застыли.
Мною отдан приказ капитанам идти дальше на север. Знаю, как ждут моряка на берегу. Но у моряка существует еще и долг. Пожелаем же им доброго пути. Счастливого вам плаванья!
Р о с о м а х а (вытирает мокрое от слез лицо). Святой… Святой человек!
Т а м а р а. Невероятно, этого не может быть… Из Ленинграда сюда прилетела, все бросила…
Г о л о с а. Не одна ты! — Опять у портовой проходной до следующей весны куковать!? — Что же это, я в Одессе телеграмму мужнюю получила, примчалась сюда за тысячи верст!.. — Разнести все к дьяволу, пусть отменят приказ! Мы не у себя дома, каждая со своего гнезда сорвалась, детей бросили! — А я родителей больных в Калининграде оставила!.. — Ой, женщины, ой, милые!..
З и н а и д а. А ну, погоди, бабоньки. Айда все в штаб!
Г о л о с а. В штаб надо идти, в штаб!..
Толпа женщин двинулась. Росомаха пытается их сдержать.
Р о с о м а х а. А великий Маркс в женщине больше всего ценил слабость…
Г о л о са. Прочь с дороги, чучело!
Анна с трудом сдержала толпу. Милицейскую шапку сбили у нее набок, на шинели сорван погон.
А н н а. И не стыдно, женщины? А еще замужние…
З и н а и д а (ей). А ты у нас ни девица, ни баба — казак твой в море не болтается!
А н н а. Тебе, Зинаида, Уголовный кодекс под нос сунуть? Чтоб наизусть выучила, полезно!
Р о с о м а х а. Ай-яй-яй! Такие женщины — и голову потеряли, а голову потерял — красоту растерял!
Первый порыв стихии миновал.
З и н а и д а. Ну, вы здесь как хотите, а я своего боцмана в море больше не пущу! В одиночку справлюсь: ящик коньяку домой приволоку, разую, разделу и запру на замок. Караван мимо пройдет, а там пусть на стену лезет, хоть мне физиономию бьет — оно еще лучше: пятнадцать суток отсидит, голубчик, зато всю зиму со мной!
Т а м а р а. Дорогие женщины! Я предлагаю собрать подписи всех жен и дать телеграмму в Москву. Пусть об этом произволе узнают все!
Л ю д а. А она права, женщины: спасайте своих мужей от белых медведей! Пошли ко мне на метеостанцию петицию сочинять!
Женщины шумно покидают площадку. Остается одна Анна.
А н н а (разглядывает себя). На форменной шинели все пуговицы оборвали… Это ж надо!
Из репродуктора вновь слышится музыка.
З а т е м н е н и е.
Штаб. Здесь А д а м о в, Б ы л и н и н и М а р и н а. За окном неистовствует метель.
М а р и н а (у аппарата). Я — Заполярный! Я — Заполярный! Вызываю первый караван, вызываю караван…
Б ы л и н и н. Запрашивайте, пока не ответят!
Марина продолжает вызывать.
А д а м о в. Молчат. Чего они молчат? Михаил Михайлович, дайте сигаретку, пожалуйста.
Б ы л и н и н. Ты же не куришь. На, держи.
А д а м о в. Не по себе что-то. (Затянулся.)
В дверь заглянул Р о с о м а х а.
Р о с о м а х а. Начальник, когда меня в караван отправишь? Коровам присмотр нужен, на чужие руки оставил. Долго еще здесь торчать?!
Б ы л и н и н. Добром прошу: исчезни…
Р о с о м а х а. А караван далеко от Заполярного уйдет — вертолетом не достанешь. Там без меня корова сирота!