Кургинян: И что?
Сванидзе: Они шли на ядерные бомбы.
Колпакиди: По данным ЦРУ, по данным ЦРУ…
Сванидзе: Людям они не шли. Людям они не шли.
Колпакиди: …12 % бюджета
Кургинян: Но они не шли в карманы этих людей, Устинова и других, да?
Сванидзе: Не знаю.
Кургинян: Не знаете?
Сванидзе: Не знаю.
Колпакиди: Николай Карлович! Николай Карлович!
Сванидзе: Не знаю, Сергей Ервандович, … Секундочку, извините. Извините. В карманах этих людей тоже было больше, чем в карманах простых рабочих. Не так ли?
Кургинян: Не скажите ли, на сколько?
Сванидзе: Не знаю. Не считал.
Кургинян: На миллион долларов.
Сванидзе: Вы считали? Я не знаю.
Кургинян: Нет. Вы можете мне назвать…
Сванидзе: Сергей Ервандович, Сергей, Ервандович, Сергей…
Кургинян: …миллиардные счета Галины Брежневой?
Сванидзе: …Ервандович, тогда не было… Я не знаю счетов Галины Брежневой. Но тогда…
Кургинян: Ах, спасибо.
Сванидзе: …не было частной собственности, поэтому не было и яхт. Были спецраспределители.
Кургинян: Да.
Сванидзе: Были колбасные электрички. Были очереди за водкой. Были пустые прилавки. С одной… с одной стороны … дайте мне, пожалуйста, договорить…
Кургинян: Я ничего… Пожалуйста, пожалуйста.
Сванидзе: Были спецбуфеты и спецраспределители.
Кургинян: Да.
Сванидзе: И вся экономика страны была, как хозяйство подсобное при воинской части. И то…
Колпакиди: А Вы здесь судья?
Сванидзе: Секунду.
Колпакиди: Вы судья на этой передаче, да?
Сванидзе: Те деньги, которые шли от продажи оружия, они снова на это оружие и шли.
Кургинян: Понятно.
Сванидзе: Можно, я зачитаю Вам цитатку из Громыко. Цитата такая, на Политбюро в 1988 году сказано, из протоколов: «И при Брежневе можно было занять более разумную позицию, но мы оставались при принципе — американцы гонят, и мы гоним. Как в спорте. Наука и умные люди уже сделали вывод о бессмысленности этой гонки. Но мы примитивно подходили к этому делу. А высший наш командный состав исходил из того, что мы победим, если разразится война. И гнали, и гнали ядерное оружие». Это Громыко.
Колпакиди: Так Вы это прочитайте сейчас в Ираке или в Афганистане и пусть они ответят, правильно это или нет.
Сванидзе: Я не буду читать в Ираке.
Кургинян: Николай Карлович…
Сванидзе: Я это читаю здесь. В России. Потому что мы с Вами обсуждаем ситуацию в России…
Колпакиди: А Вы не слышали, что у России…
Сванидзе: …а не в Ираке и не в Афганистане.
Колпакиди: …всегда всемирно-историческая миссия была?
Кургинян: Дело не в этом, дело не в этом, Николай Карлович…
Колпакиди: Вы читали Достоевского? Федор Михайловича?
Сванидзе: Я читал Достоевского. Что?
Кургинян: Сказано в 1988 году — это разгар перестройки.
Сванидзе: Да. И что?
Кургинян: То, что эти люди говорили в 1988 году…
Сванидзе: Вы, наверное, невнимательно слушали, он говорил про Брежнева.
Спасибо.
Кургинян: Он говорил про Брежнева и про себя?
Сванидзе: Он говорил про режим.
Кургинян: Который он как член Политбюро осуждал?
Сванидзе: Нет, он вспоминал как честный человек.
Кургинян: Понятно.
Сванидзе: Спасибо. Вопрос стороны обвинения, пожалуйста, прошу Вас.
Млечин: Александр Иванович, Вы назвали цифру — 6 миллиардов долларов? Да? За оружие. А Вы не назовете…
Колпакиди: Нет, за оружие мы получали 20 миллиардов.
Млечин: 20 миллиардов долларов.
Колпакиди: В 1989 году. При Брежневе меньше — 15.
Млечин: Да. Вы не можете…
Колпакиди: Ежегодно.
Млечин: Вы не можете назвать цифру, сколько списали долга развивающимся странам наше государство?
Колпакиди: Вот это я так и знал, что Вы спросите. Это секретная информация. Мы даже не знаем…
Млечин: Нет, нет, она сейчас открыта.
Колпакиди: Мы не знаем сколько.
Млечин: Нет, нет, Александр Иванович, секретной она была в советские времена.
Колпакиди: Да.
Млечин: В наше время, поскольку платили из нашего…
Колпакиди: Да, да.
Млечин: …кошелька, то объявили. Можете назвать эту цифру, не стесняйтесь.
Колпакиди: Это списали уже не при Брежневе. Это при Горбачеве списали. И при Ельцине.
Млечин: Да нет, это даже вот сейчас, при нас ее продолжается. До конца.
Колпакиди: И сейчас продолжают…
Млечин: Цифру, цифру.
Колпакиди: …списывать.
Млечин: Конечно, конечно. Задолжал-то Леонид Ильич. Понимаете, они Леониду Ильичу задолжали.
Колпакиди: Да ему-то возвращали. Я ж Вам прочитал — ему-то возвращали! При чем тут это?
Млечин: Да Вы шутите что ли? 100 миллиардов долларов списали. А вернули…
Колпакиди: Да мы сейчас страна, которой можно ничего не возвращать.
Млечин: Это большие деньги. Это квартиры непостроенные. И эти деньги они нам были должны. И, между прочим, когда поставляли им, знали прекрасно, что они это не вернут. Не возвращают военные долги, вообще. То есть просто дарили. Вот за счет людей, сидящих здесь и их родителей. Людей, которые нас сейчас смотрят. Подарили 100 миллиардов долларов. Какого черта? И Вы называете это хорошей политикой?
Колпакиди: Я еще раз говорю, ничего не дарили.
Сванидзе: Спасибо. Совершенно очевидно, что эта тема не была исчерпана в течение 2-х дней слушаний и завтра будет третий день слушаний. Сейчас мы прекращаем наше телевизионное голосование. Завтра слушание по теме «Эпоха Брежнева — агония советского режима или время упущенных возможностей?» будут продолжены в 21 час.
Сванидзе: Здравствуйте! У нас в России, как известно, прошлое непредсказуемо. Каждое время воспринимает прошлое по-своему. В эфире «Суд времени». В центре нашего внимания — исторические события, персонажи, проблемы, их связь с настоящим.
У Вас, нашей телевизионной аудитории, также будет возможность высказаться, то есть проголосовать. Такая же возможность будет и у сидящих в зале.
Сегодня третий день слушаний по теме: «Эпоха Брежнева: агония советского режима или время упущенных возможностей?»
Брежнев был во главе страны долго — 18 лет. Пришел к власти, будучи в соку, состарился у всех на глазах, одряхлел, сделался объектом анекдотов, умер и был забыт. Спустя лет 15 о нем вспомнили, точнее не о Брежнева как лидере страны, а о его времени. Как лидера в это время уже опять боготворили Сталина, но лучшим временем жизни при этом считали брежневское, когда ни с кого ничего не спрашивали, никто ни за что не отвечал, получали мало, но и работали не шибко. Думали, что так будет всегда, вернее, вообще ни о чем не думали. Это был такой приятный пенсионный период целой страны.