Присутствующие встали, повторяя:
– За величие российского императорского флота!
Один из офицеров крикнул:
– Сергей Петрович, виват!
Остальные подхватили:
– Виват! Виват! Виват!
Потом гитару взял какой-то мичман и начал весело и бодро петь:
– В дни безграничных увлечений,
В дни необузданных страстей...
Присутствующие подхватили хором:
– Со мною жил превратный гений,
Наперсник юности моей.
Сергей слушал песню молча. На него нахлынули воспоминания: усадьба Казинцевых, университет, полк, Михаил, Гуревич. Как-то тихонько заныла рана от дуэли. Не физически, а, скорее, фантомно.
От мыслей его отвлек Роговский, который просто подсел к нему и заговорил:
– Сергей, я положительно не понимаю вашего желания отправиться на край света, когда с такими талантами и харизмой ваше место в салонах столицы. Сразу видно, что вы человек светский и компанейский.
– Для всего есть причина, Роман Сильвестрович, – проговорил Сергей. – Однако же и вы уходите столь далеко от дома.
– Ну, я-то на службе. Куда царь-батюшка и отчизна отправят, туда и путь лежит.
– Знакомо. Я служил в лейб-гвардии, в Гродненском гусарском полку.
Роговский заулыбался.
– Не под командованием ли Дмитрия Георгиевича? По юности мы были с ним приятели.
Молодой купец по фамилии Кадочников, которого отец снарядил для участия в Русско-Американской кампании, вдруг прервал их разговор неожиданным вопросом:
– А не тот ли вы корнет Лисицин, который ушел со службы из-за дуэли с Гуревичем?
Судя по речи, он был изрядно пьян, и Роман Сильвестрович посмотрел на него суровым взглядом. Однако Кадочников не обратил на это внимания.
– Хм... Не лучший эпизод моей жизни, который я не хочу обсуждать, – сказал Сергей.
– А между прочим, – многозначительным тоном произнес Кадочников, – Гуревич свояк Романа Сильвестровича.
Сергей поднялся. Вся эта пьяная беседа ему была неприятна. Тем более его противник по дуэли, из-за которой сильно изменилась его жизнь, оказался родственником капитана.
– Простите, господа, я, пожалуй, откланяюсь.
Но Кадочников не унимался и продолжал говорить ему вослед:
– А Гуревича отправили служить на Дальний Восток. В Лазареве вы с ним, возможно, и встретитесь. Верно, Роман Сильвестрович?
Кадочником пьяно хихикнул. Как-то даже злорадно.
– Послушайте… Вы молоды, глупы и слишком пьяны, – тоном, не терпящим возражений, высказал ему Роговский. – Все это не ваше дело. Извините за грубость, конечно. Впрочем, перед кем тут извиняться… Идите уже спать. Завтра вам стыдно будет за свое поведение.
6. Утро на палубе
Из-за того, что с вечера лег рано, Сергей так же рано и проснулся. Спать не хотелось вовсе. Он оделся и поднялся на палубу. «Святой Андрей Первозванный» шел медленно в окутывающем его тумане. Слабые лучи солнца просто увязали в белой пелене. Однако с каждой минутой туман становился все более прозрачным.
Сергей набрал полную грудь влажного, холодного воздуха. Выдыхая, заметил, как легкий пар растворялся в окружающем тумане.
– Доброе утро. Что-то прохладно, – обратился он к Невельскому, стоящему на палубе с подзорной трубой.
Геннадий Иванович, высокий мужчина тридцати пяти лет, морской офицер, путешественник, посмотрел на Сергея и ответил:
– Доброе. Только туманное.
– Отчего вы вчера вечером с капитаном ругались?
– Ну… Сергей Петрович, мы с ним не ругались, а скорее обсуждали. Просто громко и эмоционально.
Невельской помолчал, вглядываясь в туман.
– Вот понимаете, в чем дело… Обычно суда огибают Сахалин… Подержите, – Невельской протянул Сергею подзорную трубу.
Сергей взял в руки и тут же глянул в нее с любопытством, пытаясь рассмотреть что-то в тумане. Невельской достал из-за пазухи карту, свернутую трубочкой, и развернул.
– Взгляните. Что написано перед словом «Сахалин»?
Сергей тут же склонился над картой.
– Полуостров.
Невельской закивал головой.
– И обычно суда огибали полуостров. И через три дня пути от этой точки на карте...
Геннадий Иванович ткнул пальцем в карту. Та тут же свернулась в трубочку обратно. Он опять ее расправил. И продолжил:
– …Заходили в Лазарев.
Невельской свернул карту и положил ее за пазуху.
– Что вы видите с левого борта?
– Земля. Берег, – не понимая, к чему ведет Геннадий Иванович, ответил Сергей.
– Правильно! – радостно заговорил тот. – Береговая линия. А теперь взгляните в подзорную трубу во-о-он туда, – он рукой указал в противоположную сторону. – С правого борта. Туман рассеивается. И вы должны это увидеть.