Прощаясь, Деникин озабоченно распорядился: – Вы все-таки, Владимир Зенонович, не очень-то двигайте ваши доблестные части. Колчак подходит к Вятке, перейдет Волгу, займет Нижний-Новгород, а там и Москва. Мы можем остаться за бортом, пусть его немного осадят. А Москву мы всегда успеем взять.
Шкуро производит себя в генерал-лейтенанты
Когда генерала Покровского произвели в генерал-лейтенанты, Шкуро пришел к Май-Маевскому в кабинет и еще с порога закричал: – Отец, что это значит?! Покровский произведен, а я что, хуже его, что ли? Завтра к девяти часам произвести меня в генерал-лейтенанты! Иначе, сам знаешь, что может получиться. Потом я тебе заявляю, пусть ставка… (тут он скверно выругался); доведут они меня, что я с корпусом вместо фронта поеду в Екатеринодар и кого надо повешу. – Успокойся, успокойся! Что с тобой, Андрюша? Ты был представлен вместе с Покровским, но почему-то его произвели раньше тебя. Я сегодня буду говорить по прямому проводу о положении на фронте и, в частности, справлюсь о твоем производстве. Шкуро мрачно молчал.
Духовенство благославляет Андрея Г. Шкуро. Харьков.1919 год.
– Андрюша, я забыл сказать… слышал такую чушь про тебя, – никак не могу поверить. Говорят: ты производишь в офицеры по своему усмотрению, помимо ставки. Правда ли это? – спросил Май-Маевский. – Отец, а что если – не чушь, а действительность? Как ты на это смотришь? – засмеялся Шкуро. – Я считаю, что такое явление в армии недопустимо. Представь картину, если комкоры начнут производить самостоятельно в своих частях. Получится такая неразбериха, всякие награды и чины потеряют значение! – уже зло объяснил Май-Маевский. – Отец, какое имеет право Деникин производить? Я хуже его, что ли? Я так же могу производить, как и он. И в этом не вижу ничего плохого. Цель оправдывает средства, – сказал Шкуро.
– Но позволь! Почему же ты настаиваешь на своем производстве через ставку? Ты мог бы надеть погоны, какие тебе нравятся, и все дело. – Нет, отец, ты меня не понимаешь. Мы в трех соснах заблудились. Старшинство необходимо. Я же не произвожу в генералы, – это дело ставки. Но произвести в хорунжие и есаулы – это другое дело. Тут уже ничего не поделаешь: нужно, и делу конец, – твердо сказал Шкуро. – Нет, нет! Я с тобой не согласен. Ты меня прости, это – произвол. Зачем нужны формальности твоего производства? – раздражался все больше Май-Маевский. – Ха-ха-ха, я не хочу разговорчиков: «Шкуро произвел себя в генералы». Когда по моему положению мне нужно было быть полковником и генералом, я, будучи на Кубани, сказал раде: произвести меня! И моментально был генерал-майором. Хотя и артачились немного, но это не важно.
Никто не может сказать, что я сам себя произвел. Меня произвела рада.
– Другими словами, ты, пользуясь давлением на раду, сам себя произвел, – засмеялся Май-Маевский, Шкуро встал с кресла, самодовольно улыбаясь:
– Оставим эти ненужные разговорчики. Повторяю: цель оправдывает средства. Лучше скажи, где думаешь провести сегодня время? Не поедешь ли ты к добрым армянам? (крупные богачи в Ростове), – сказал Шкуро. – А тебя, что, приглашали? – иронически спросил Май-Маевский. – На что! – смеясь, ответил Шкуро. – Чудишь ты, отец. Те времена прошли. А на что у меня Федька? Встал я сегодня утром и думаю, где бы хорошо время провести? Крикнул: «Федька, бери машину, поезжай к армянам и скажи, что генерал Шкуро в три часа приедет в гости». Вот и дело. А ты думаешь, отец, не приготовят ликерчики? О, все на ять будет: музыка, девочки. Что то особенное! – С удовольствием бы, Андрюша, поехал, но у меня много оперативных дел. Шкуро перебил: – Брось, отец! У тебя вечно операция и операция. Не торопись: в Москву всегда сумеем попасть. Ты знаешь, отец, если хочешь, я сразу буду в Москве. Твой Мамонтов против меня ничего не стоит. – Что ты, Андрюша, шутки, что ли, шутишь?! Ну, прорвешь фронт, я в этом не сомневаюсь, пойдешь вперед, даже славируешь, так что попадешь в Москву, ну а потом? – А потом три дня попьянствую, повешу кого надо, и пулю в лоб. – Но ведь это безумие! Сам погибнешь и корпус погубишь.
– А для чего мы живем?! За такие минуты удовольствия я всегда готов жизнь отдать. Но мы с тобой заговорились долго. Если хочешь, то я Федьку пришлю. Он тебя отвезет на вечер. – Нет уж, Андрюша, поезжай ты. А я, сказал тебе, очень занят. В следующий раз с удовольствием. Выйдя из кабинета, Шкуро крикнул: – Федька, машина готова? – Есть!