Я ехал на подводе. Быстрой рысцой бежала лошаденка, подгоняемая кнутом возчика. На рассвете я прибыл в Мелитополь. Что мне бросилось впервые в глаза, это большие толпы обывателей на перекрестках улиц. Я слез с повозки, расплатился с крестьянином и направился по улице. Выяснилось, что город эвакуирован, в виду приближения немцев, и ночью был бой в районе Акимовки. Я никак не мог понять, кто мог драться на станции Акимовке, тогда как станция находилась южнее Мелитополя. У меня сложилось твердое убеждение, что наши отряды не поладили между собой, в результате чего произошло столкновение. В тот период времени этого можно было ожидать.
С такими мыслями я направился на вокзал, где по улице я был неожиданно захвачен дроздовцами. Помню, меня обступил конный отряд и пехота. Штабс-капитан грозно спросил:
– Кто вы такой? – Колебаться было некогда:
– Штабс-капитан, представленный в капитаны по румынскому фронту.
– Кто командир полка? Какой полк?
Вопросы частили, как из пулемета. Не отставал и я:
– 134 Феодосийский полк. Командир полка Шевердин. Полк стоял по реке Серет.
– Правильно!
Штабс-капитан поверил, рассыпался в любезностях и немедленно зачислил меня в 3-ю роту. Позже я узнал, что фамилия штабс-капитана Туркул.
В городе Бердянске мне, вновь испеченному «дроздовцу», привелось встретиться с т. Цаккером. Трудно объяснить удивление т. Цаккера, еще так недавно знавшего меня как товарища по формированию Красной армии, а теперь увидевшего во мне врага – белогвардейца в форме офицера-дроздовца.
Выслушав историю и цель моего превращения в «дроздовца», т. Цаккер заразился той же идеей и высказал мне свое намерение вступить в отряд Дроздовского выдав себя за поручика. Зная характер т. Цаккера, а в особенности его незнакомство со специфическими особенностями офицерской среды, я отсоветовал ему вступать на этот рискованный путь, грозивший неминуемым провалом. Цаккер согласился, на прощение я ему сказал: – «Мое пребывание у Дроздовского храни в тайне. Обо мне услышишь. Мы еще увидимся… Так мы с ним вторично распрощались.
Офицеры 2-го Дроздовского конного полка Добровольческой армии.
Дроздовский отряд, выйдя из Румынии, именовался авангардом офицерского корпуса генерала Шербачева». Я не знал, что собою представляет этот отряд, пока мы не дошли до станицы Мечетинской. Здесь дроздовцев встретил генерал Алексеев, стоявший вместе с Деникиным во главе жалких остатков «Ледяного похода» корниловцев. – Я думал, что мы одни отрезаны от всего мира, – сказал ген. Алексеев в приветственном слове. – Но нет! Где-то далеко, в глухой Румынии, сохранилась от большой армии горсть храбрых русских людей. В них бьется такое же горячее сердце за великую единую Русь. Конечно, целый корпус генерал не назвал бы «горстью». Позже, по всем действиям дроздовцев, сделалось понятным, что офицерский корпус существует лишь в воображении белых генералов – для поощрения и устрашения жителей. Бежать было бы не так уж трудно, но во мне созрело решение – проникнуть в штаб дроздовцев и связаться с подпольной большевистской организацией. Я удачно воспользовался болезненным состоянием (я, действительно, был тяжело контужен и ранен). К счастью, мне было знакомо шифровальное дело, и полковник Дроздовский прикомандировал меня штабным офицером в шифровально-вербовочный отдел. Штаб стоял в Ставрополе. Сюда прибыл и генерал Май-Маевский. Он прославился редкой храбростью еще в империалистическую войну. Генштабист по образованию, Май-Маевский командовал первым гвардейским корпусом, был награжден Анной, Владимиром, Станиславом I степени, имел золотое оружие и георгиевские кресты 3-й и 4-й степени. В «керенщину» под Тарнополем, Май-Маевский первым вышел из окопов навстречу врагу, увлекая за собой солдат. За это генерал получил солдатского Георгия с веточкой. Убежденный монархист, Май-Маевский был тверд, не любил заниматься интригами. В добровольческую армию вступил на Кубани. Предполагалось, что, по взятии Москвы добровольцами, Май-Маевский получит пост военного и морского министра. Когда полковник Дроздовский выбыл из строя из-за ранения, Деникин назначил Май-Маевского врид начдива. Дроздовцы встретили нового начальника враждебно. Май-Маевский не участвовал в «Ледяном походе», не сражался в рядах Дроздовского.