Основные силы Туссилаго всё это время продолжали атаку, несмотря на потери. Некоторые участки фронтальной стены были уже очищены от бандитов, но основная надвратная башня продолжала сопротивляться. С одной стороны по стене к ней пробились авантюристы с Мери и Жизель, с другой – рыцари, рядом с которыми крутился катус Певун, не прекращая бренчать на банджо. Осаждаемые, понимая, что в случае проигрыша их ждёт виселица, сопротивлялись отчаянно. В штурмующих с башни летели камни и стрелы, в то время как сами бандиты были надёжно укрыты в фортификации.
– Нужно что-то быстро соображать! – крикнула Мери, попутно осматривая периметр, на случай, если предатель вдруг появится.
– Я попробую забраться на верх башни! – решилась Жизель.
– Одна?! – переспросил рядом стоящий авантюрист.
– Давай! – крикнула Мери.
– [Кровавый бич]! – из разлившейся лужи крови от одного из убитых бандитов выстрелила цепь с острым наконечником, который впился между двух камней в кладе, почти на самом верху надвратной башни.
– Отлично! – обрадовалась Мери. – Надо и мне кое-чего попробовать. [Обсидиановая броня]! [Таран]!
Дождавшись пока пепельный налёт полностью сформируется поверх её доспеха, Мери с разгона вшиблась в забаррикадированную дверь, заставив ту затрещать под натиском.
– Сработало! – крикнул один из авантюристов. – Я понятия не имею, что это у вас за навыки такие, но выглядит чертовски эффективно.
Пока Мери пыталась выбить дверь, Жизель воспользовалась [Кровавым Бичом] и в один присест форсировала башню, очутившись на верхней площадке. Опешившие от такой неожиданности бандиты даже не оказали должного сопротивления. И вампирка сумела разобраться с ними без особых проблем, вырубив пятерых. Остальные в панике ретировались на этаж ниже, один за другим протиснувшись в квадратный люк в полу.
С третьей попытки Мери дверь поддалась, изломавшись на две неровные половинки сверху вниз. Авантюристы с грозными воплями ворвались внутрь надвратной башни. Завязался ожесточённый бой.
– Это монстр! Бегите! – с верхних этажей башни раздались душераздирающие крики.
Какой-то плут из комбатантов, воспользовавшись поднявшейся суматохой, сумел поднять ворота, и через них в крепость вбежали большие силы, состоящие из рыцарей Туссилаго с шерифом во главе. Стало очевидно, что крепость взята. И разрозненные очаги сопротивления уже ничего не изменят.
– Победа! – всё чаще раздавалось из разных сторон. Уцелевшие бандиты стали сдаваться пачками. Крепость окончательно переходила под контроль войска Туссилаго.
Мери взобралась на вершину надвратной башни, где уже, свесив ноги на парапете, сидела Жизель. Латница подозвала вампирку к себе, показав флаг в зелёных тонах. К ним присоединились Певун, несколько рыцарей и авантюристов. Мери содрала бандитское полотнище, сбросив его вниз, и водрузила на флагшток знамя Туссилаго. Отовсюду раздались крики одобрения и радости.
Но лицо Мери совсем не отражало всеобщего ликования. Её беспокоила одна тревожная мысль. Шайнинг так и не появился. Очевидно, поняв, что битва проиграна, он поспешил скрыться куда подальше. Но у Мери было стойкое ощущение, что они обязательно встретятся с предателем снова.
Интерлюдия 7. Никто не любит задания на время
Прошло два дня со времени событий в Эрлиге. Площадь Патрициев уже успели разобрать от завалов, но в остальном городе продолжались восстановительные работы. Монстр прошёлся по Эрлигу, как нож сквозь масло, порушив много домов, которые только предстояло восстановить. Вперемешку с ремонтными командами всюду сновали герцогские чиновники, скрупулёзно записывая в свои толстенные книги замеченные повреждения.
До сих пор было не понятно, что делать с разломом, из которого выбрался монстр. Засыпать его песком не представлялось возможным, а строить мост было чревато, поскольку землемеры отчитались, что края ямы не устойчивы и могут осыпаться.
В городе было много погибших и пропавших без вести. Разобрав очередной дом, восстановительные бригады находили новые тела. Кибитки похоронщиков мотались по улицам как угорелые, обгоняя друг друга. Предстояло ещё опознать множество погибших, которых погубил монстр во время своего безудержного марша по городу.
Украшения от фестиваля снимать было некому, и они так и остались висеть, диссонируя с разрухой. Жители, кто не пострадал, ходили и качали головой, поглядывая на гирлянды, развешенные над раскуроченной мостовой. Трагедия двадцатилетней давности повторилась снова, но горожане не унывали и продолжали жить. Беда сплотила город, и молва твердила, что фестиваль непременно надо сохранить, проведя его в следующем году назло всем неприятностям уже в отстроенном городе.