– Не-невероятно! – ошалело пробормотала Мери. – А допустим, божество переродится эльфом, драконом или в виде нежити? Нежить же бессмертна?
– Нежить не совсем бессмертна. Точнее теоретически можно существовать бесконечно долго, поддерживая своё бытие с помощью способностей, но есть и другая сторона медали. Ограничения нежити перекрывают все её достоинства. Жёсткая избирательность в использовании магии, гипервосприимчивость к определённым воздействиям. Невозможность использовать многие умения твоей изначальной расы и класса. Плюс опыт практически не начисляется, уровни почти не растут. Ты словно застываешь во времени, как древняя статуя. Для бога это неприемлемо. Что касается эльфов, то они живут долго, это факт. Иногда слишком долго, что даже раздражает, но и они далеко не бессмертны. Если мне не изменяет память, самым старым эльфом был мудрец Ферендо. Он был настолько уважаем, что даже сами эльфы боялись тревожить его лишний раз. Так он нетревоженный и помер. Драконы тоже известные долгожители. Но есть и неприятная особенность продолжительного существования. Мозг у таких рас работает по-другому. С точки зрения людей и драконы, и эльфы очень часто ведут себя как дети. Это защитный механизм психики, чтобы не свихнуться от долготы прожитых лет. И всё бы ничего, если только ты не являешься огнедышащим монстром или могущественным эльфийским кудесником. То, что тебе покажется невинной шуткой, может оказаться для других народов чуть ли не стихийным бедствием. Именно поэтому люди так не любят эльфийских мудрецов. Что же касается богов, то для них перерождение в эльфа или дракона действительно можно расценивать, как временный выход из сложившегося незавидного положения. Вот только новую жизнь не выбирают. Например, Гелиодор Солнечный по какой-то неведомой причине всегда перерождается в теле человека. А бог механизмов – всегда гном. Если подвести итог, попадание в круг перерождений многие божества восприняли, как личное унижение. И Обсидиана на общей сходке за это нарекли Богом Тьмы.
– Значит, поэтому Алая воюет с ним? – догадалась Мери.
– Опять мимо! – прервал её маркиз. – Алая, одна из немногих, кому в силу своей природы наплевать на это проклятье. Алая не любит демонов, особенно стаю. Эпопею же с противоборством Бога Тьмы и Алой Богини придумали исключительно церковники последней под влиянием агентов Гелиодора Солнечного. А сама Алая почему-то не захотела развеять эту чушь. Или ей было всё равно. Последние века она вообще оставалась неактивной.
– Но тогда получается, что [Обсидиановая Броня] – это силы Бога Тьмы? – расстроенно спросила Мери. – Меня же не накажут за это?
– Ничего страшного, – развёл руками маркиз. – Пользуйся, как раньше.
– Но…
– Мери, всё нормально. Я никому не скажу, – попыталась успокоить подругу Жизель, сочувственно посмотрев на воительницу. От этого взгляда Мери стало ещё больше не по себе.
– Не стоит так огорчаться, – произнёс маркиз. – Бледный, чей собор находится у нас, в Промисе, вообще-то состоит во фракции Обсидиана.
– Да?! – выпучила глазки Жизель. – Вы никогда не говорили про это, папенька.
– Эй! – послышался знакомый голос из тьмы одного из проходов. – У вас тут вечер невероятных историй, а меня не позвали!
Этельред вместе плетущимися за ним Певуном и Раймундом вырулили из бокового прохода. Демон светился от самодовольства, в то время как лица кота и жаба выглядели угнетёнными и растерянными. Эт игрался сувенирной волшебной палочкой, которую он позаимствовал в одном из разваленных ларьков здесь, в лабиринте. Палочка словно кричала о помощи, сыпя белёсые искры на пол каждый раз, как демон взмахивал ей, однако больше никакого волшебства магический предмет из себя не исторгал.
– Вы уже здесь? Как вам удалось пробраться через стражу? Я ожидал увидеть трупы караульных у входа в лабиринт, – поинтересовался Жофруа.
– Мне неохота было гонять тараканов по площади, и я взял этих двоих в охапку и прыгнул сразу ко входу, – отрапортовал Эт. – Охранники толком и не поняли, кто мы такие. Погони за нами не было.