С её помощью многие реальные факты, достоверно установленные к тому времени геологами, находили простое и естественное объяснение, что делало труды Кювье весьма популярными и принесло автору широкую известность в учёном мире.
Именно Кювье в своих воззрениях придавал решающее значение различного рода катастрофам, или, как принято было говорить в тот век, катаклизмам. Их Кювье считал главной двигательной силой всякого разлития — шла ли речь о формировании различных видов растений и животных или о формировании рельефа Земли.
Такого рода суждения Кювье решительно отвергал англичанин Чарлз Лайель, автор труда «Основы геологии», увидевшего свет в начале тридцатых годов прошлого столетия.
Лайель, как и Кювье, считал, что главный процесс, формирующий лик Земли, — это воздымание суши с океанского дна. Но будучи приверженцем идеи эволюции, он полностью отрицал роль катаклизмов в этом процессе. Проанализировав буквально Монбланы фактов, собранных к тому времени геологами, Лайель убедительно доказал, что все изменения в облике Земли, зафиксированные его коллегами, происходили постепенно, под влиянием тех же факторов, что действуют на природу планеты и в нынешнюю эпоху. Роль же катаклизмов здесь или вовсе не проявлялась, или была минимальна.
Вывод Лайеля базировался на надёжном фундаменте. К нему приводили, например, наблюдения над состоянием западного берега Южной Америки, Скандинавии и несколькими архипелагами Тихого океана. Было установлено, что все эти участки суши медленно и постепенно поднимаются над океаном. В то время как остров Грепландия постепенно опускается.
Лайель на основе этих фактов считал, что все материки и океанические впадины произошли в результате медленных вертикальных движений, направленных в одних районах планеты вверх, в других — вниз, продолжавшихся многие миллионы лет, не прекратившихся и ныне.
Однако суждения горячего ревнителя эволюционных представлений имели столь значительный изъян, что из-за него все их достоинства мгновенно меркли в глазах даже самых непредубеждённых коллег.
Дело в том, что Лайель категорически отрицал существование под слоем земной коры огненно-жидкого субстрата. По его мнению, все глубины нашей Земли были одинаково тверды. И стало быть, планета в целом представляет весьма несложную конструкцию — нечто вроде обычного биллиардного шарика.
С сегодняшних наших позиций трудно представить себе столь странную ситуацию. Прозорливый ум Чарлза Лайеля, на многие десятилетия опередивший своих современников в понимании самых основ развития материи, спасовал перед куда более простой задачей. Ведь в то время представление об огненно-жидком состоянии земных недр было уже, как поминалось, общепринятым.
«Соображение по ходу» Сорохтина:
«Это пример гипноза предвзятых идей».
В своё время Отто Юльевич Шмидт, заканчивая одно из выступлений, посвящённых своей космогонии, отмечая принципиальное отличие выдвинутой им теории от предшествующих, говорил, обращаясь к представителям наук о Земле: «Я передаю вам Землю такой, с которой вам можно работать».
Учёные, причём далеко не только сторонники Кювье, совершенно справедливо поняли, что предлагаемый Лайелем биллиардный шарик — это Земля, с которой нельзя работать, что такая, выражаясь современным языком, модель бесперспективна, она ведёт геологию и другие близкие ей сферы познания в тупик.
В двадцатые годы прошлого века на первый план выдвинулся «усечённый» вариант концепции вертикальных движений земной коры — гипотеза кратеров поднятия.
Она была обоснована и развита в трудах немецкого геолога Кристиана Леопольда фон Буха. Надо сказать, что Бух выбрал весьма удачный для своих воззрений. объект наблюдения — Канарские острова, архипелаг, расположенный примерно на 27–28 градусах северной широты, в нескольких десятках миль от побережья Африки.
Ныне мы спокойно и вполне обыденно констатируем, что острова эти вулканического происхождения. Бух же, отправляясь в экспедицию на Канары, мог лишь строить подобные предположения, основанные на том очевидном наблюдении, что конические фигуры огнедышащих гор на архипелаге — вполне обычный элемент рельефа.
Изучение геологических образцов, собранных в разных частях архипелага во время экспедиции, ясно показало, что каждый остров имеет в середине кратер поднятия, а вокруг него располагаются слои базальта, наклонённые от центра кратера к его периферии. Бух сделал из этих наблюдений вывод о том, как рождаются на свет всякие острова. По его мнению, повинен в этом «подземный расплав», который постоянно накапливается под каким-либо участком океанского дна. Когда давление этого расплава достигает значительной величины, ему удаётся прорвать вышележащие слои и вылиться на поверхность. Остыв и затвердев, массы глубинного вещества создали каменный фундамент Канарского архипелага.
Бух обнаружил на каменных островах не только округлые центральные кратеры, но и «линейные вулканы» — трещины в земной коре, по которым также поднимались из глубин изверженные магмы, образовавшие нынешние горные цепи. В их подъёме из глубин и внезапном прорыве земной коры Бух, верный идее Кювье, видел одну из обязательных катастроф, без которых никакие изменения рельефа Земли были, по его мнению, невозможны.
Правда, Бух не сумел придать своему суждению более универсальный характер — показать, что такой же механизм зачастую срабатывает и в формировании материков.
Этот шаг, приближавший рождение контракционной концепции, удалось сделать великому немецкому естествоиспытателю Александру Гумбольдту. Он, как и Бух, большое внимание уделял деятельности вулканов. Случайности в том не было. Последовательный сторонник лапласовской космогонии, Гумбольдт видел в вулканизме основную форму связи между внутренней и внешней оболочками планеты. Впрочем, употребляя термин «вулканизм», учёный подразумевал под ним не только извержения огнедышащих гор, но и любые проявления влияния внутренней раскалённой геосферы на земную кору. По мнению Гумбольдта, много миллионов лет назад сама кора была тоньше, чем ныне, — предположение прямо вытекало из гипотезы Лапласа, ибо в те времена изначальный раскалённый шар, каким была наша планета в момент рождения, ещё мало остыл. Поэтому поверхность Земли чаще, чем в наш век, подвергалась разного рода катаклизмам — извержениям вулканов, землетрясениям. И вот в результате мощных подъёмов упругой расплавленной массы и воздымались над океанским дном нынешние материки и горы.
Кратеры поднятия Гумбольдт считал абсолютно универсальным механизмом проявления очередных катаклизмов. Любопытно в этом отношении его представление о том, как сформировалась депрессия на западе Азии, у побережья Каспия. Гумбольдт называл этот район «страной-кратером», в образовании которой повинно воздымание в близлежащих районах высоких горных цепей — Кавказа, Гиндукуша, Персидского плоскогорья. Иначе говоря, даже опускание отдельных участков суши он объяснял тем же механизмом — поднятием соседних…
А на следующем этапе развития науки происходит тот поворот, к которому уже давно подготовлен читатель. Идея катаклизмов окончательно выпадает из научного обихода, представление об огненно-жидком подстилающем слое и твёрдой земной коре сливается с эволюционными идеями и рождается на свет концепция контракции.
Первый (как бы эскизный) её вариант был создан в трудах французского исследователя Жана Батиста Армана Луи Леонса Эли де Бомона.
В начале своей научной деятельности, в двадцатых годах прошлого века, Эли де Бомон был прямым учеником в последователем Буха и нисколько не сомневался в универсальности механизма кратеров поднятия, а также в том, что весь лик Земли создан в результате разного рода катастроф. Молодой Эли де Бомон рассматривал проблему рельефа Земли в несколько суженном виде: всё своё внимание он сосредоточил на изучении гор, не пытаясь распространить свои выводы на формирование материков в целом. Однако в одной из более поздних его работ, увидевших свет в начале пятидесятых годов прошлого века, мы уже находим идею, имеющую коренное отличие от взглядов предшественников.
Эли де Бомон писал, что при охлаждении Земли (на раннем этапе её формирования) на поверхности планеты сначала создаются «вздутия», а уж затем (при сжатии) кора сминается складками. Хотя Эли де Бомон был не слишком точен в описании этой картины, но специалистам нетрудно было её домыслить и понять, что «вздутия» коры — это и есть материки.