Все это так и есть, конечно. Но когда я обратился непосредственно к трудам самого Вернадского, стал читать без всякой предвзятости статью за статьей, книгу за книгой, я увидел не только геолога и геохимика. Ведь и Иван Петрович Павлов был знаменитым хирургом, удостоился Нобелевской премии за работы по физиологии пищеварения, но Полярной Звездою над миром сияет все-таки его "Учение об условных рефлексах" - синтез долгого опыта и знаний, ума и характера. Так же и Вернадский вознесен над миром его синтетическим учением о ноосфере, учением о биогенной миграции атомов как принципе эволюционного процесса, учением о геологической деятельности человечества, о живом веществе, о биогенном происхождении атмосферы - всем тем, что покрывается одним необыкновенным именем: Вернадский.
Потрясающие, как революция, умы биогеохимические идеи Вернадского естественно и невольно заняли главенствующее .положение в моей книге, и когда К. А. Ненадкевич прочел ее, он сказал задумчиво:
- А мы Владимира Ивановича таким, как вы его показали, и не знали вовсе!
Блестящий мастер химического анализа К. А. Ненадкевич отрицал как "выдумку" и геохимию, и биогеохимию, считая, что химия - одна.
Но вот что писал мне другой ученик Вернадского профессор И. И. Шафрановский из Ленинграда:
"Для нас, минералогов и геохимиков, а также и кристаллографов, появление Вашей книги - очень большое и важное событие. Облик Владимира Ивановича (которого все мы буквально обожествляли) стоит как живой. Вместе с тем Вы сумели его осветить по-новому, даже для нас; специалистов, хорошо знакомых с его трудами (хотя и беспрестанно перечитывающих их снова). Быть может, с Вами будут спорить, но то, что Вы во главу угла поставили биогеохимию, делает Вашу книгу особенно интересной и оригинальной".
Я получил много читательских писем по поводу первого издания моей книги, вышедшей в 1961 году в серии "ЖЗЛ". Но наша печать обошла "Вернадского" молчанием, вероятно, в силу тех же соображений, которые заставили помянутого в начале моей заметки писателя отказаться от Вернадского и писать о Ферсмане.
При обсуждении книги моей в институте имени Вернадского один из выступавших сотрудников заметил, что "Гумилевский пишет о Вернадском как влюбленный". Это пошловатое слово я не люблю, но действительно, все в Вернадском мне было близко и дорого так, как будто это мое собственное. В выборе темы, в отборе материала сказывается личность автора, и, в сущности, рассказывая о других, реальных или вымышленных людях, он рассказывает о самом себе.
Задолго до знакомства с идеями Вернадского, как я уже и говорил, после многих лет работы в области истории техники и науки, я пришел к фантастическим выводам, о которых боялся не только писать, но и разговаривать. Но однажды я все-таки записал их, запрятал и сохранил в этой моей автобиографии. Речь шла о том, что современное развитие техники становится бессмысленным, ибо уже не наука и техника обслуживают человека, а человек обслуживает их.
В разговорах на эту тему с друзьями я приводил факты и не встречал дельных возражений, а когда меня спрашивали, куда же ведет нас такое развитие науки и техники, я, руководясь логикой, отвечал:
- К абсолютной автоматизации всех производств: машины и механизмы будут добывать руды, получать из них металл, делать машины из металла, словом, поддерживать запущенный человечеством круговорот...
- А что же будут делать люди?
- Они и вымрут постепенно, за ненадобностью! - твердо заключал я.
Получалась страшная фантастика и, написав на эту тему, страшный рассказ, я подарил его Рыкачеву с просьбой прочесть и уничтожить: бессмысленная фантастика сначала пугала, а потом вызывала смех. В самом деле, ведь должен же быть какой-то, пусть объективный, непонятный нам, смысл в таком развитии науки и техники!
И вот, оказывается, стоило мне тогда почитать труды Вернадского, чтобы получить ответ на мой вопрос. Вернадский открыл механический принцип или закон постоянного усиления биогенной миграции атомов элементов, лежащий в основе эволюционного развития всего живого и геологической деятельности человечества. Развитие техники и связанной с нею науки и вызывается усилением ими биогенной миграции атомов элементов...
Еще когда мы думали, что вселенной управляет бог - как бы он ни назывался,- жизнь имела какую-то значительность. Но сейчас... оказывается, что бог этот - механический принцип усиления биогенной миграции атомов элементов...
Вернадский обладал гениальным умом и равным ему мужеством. В декабре 1942 года в своем дневнике он писал: "Готовлюсь к уходу из жизни. Никакого страха. Распадение на атомы и молекулы".
Открыв истинного бога, создавшего все живое в процессе эволюции, Вернадский не зовет поклоняться ему, но выражает твердую уверенность, что "исторически длительные печальные и тяжелые явления, разлагающие жизнь, приводящие людей к самоистреблению, к обнищанию, неизбежно будут преодолены".
Установив тесную связь грандиозных процессов природы и культурного роста человечества, Вернадский ни на одно мгновение не сомневается, что "направление этого роста - к дальнейшему захвату сил природы и их переработке сознанием, мыслью,- определено ходом геологической истории нашей планеты, оно не может быть остановлено нашей волей".
Тем же ходом геологической истории определен и переход человечества в Ноосферу, в царство Разума, неизбежность преодоления обнищания и самоистребления.
Несомненно, что ускорению и усилению биогенной миграции атомов элементов вполне отвечает современное развитие техники и науки. Как нельзя более, впрочем, отвечает им и вся история человечества с ее бесконечными войнами и гонкой вооружений. Быть может, народы, достигшие высокой культуры и потом исчезнувшие или выродившиеся - Египет, Греция, Рим, Византия,- гибли потому, что культура и техника их жизни не отвечали ускорению и усилению биогенной миграции атомов. Вернадский указывал, что советская культура идет в унисон с геологическим процессом и потому, очевидно, мы выживем в любых условиях, в том числе и атомных.
О биогенной миграции атомов элементов очень сильно и выразительно говорил еще у Шекспира Гамлет на могиле Офелии с черепом Йорика в руках:
Могучий Цезарь ныне прах и тлен.
И на поправку он истрачен стен:
Живая глина Землю потрясала,
А мертвая - замазкой печи стала!
Миграция элементов, производимая жизнью, понятна была и ранее: "земля еси в землю и отыдеши",- читаем мы в Евангелии.
Но истина не в том, что жизнь производит миграцию атомов элементов, а в том, что миграция атомов элементов производит жизнь - это и есть тот механический принцип, который открылся Вернадскому. Как истинный мудрец, Вернадский не связывал с ним вопросов морали и этики, он принимал его как установленный и независимый от нашей воли факт, так же спокойно и мудро, как принимал и собственное "распадение на атомы и молекулы". Всю жизнь, признается он, научные искания его шли в одном и том же направлении выяснении геологического процесса изменения жизни на Земле как на планете, "конца, размеров и значения чего мы не знаем".
Но значение введенных им в науку биогеохимических идей он видел ясно и писал: "Изучение биогеохимических явлений в своем возможно глубоком подходе вводит нас в область неразрывного проявления явлений жизни и явлений физического строения мира, в область новых построений научной мысли будущего. В этом глубокий и научный и философский, жгучий современный интерес проблем биогеохимических".
В сущности, Вернадский первым в мире и в истории человечества объяснил, кто мы, для чего и почему существуем на планете.
После неудачных попыток разных религиозных деятелей и философов ответить на этот вечный вопрос, Вернадский отвечает на него впервые строго научно и убедительно, основываясь на эмпирических фактах, а не на вере и откровении.