К Московским воротам из центра плыла навстречу река огней. Это шла колонна губкомола на соединение с комсомольцами железнодорожных мастерских. Оба потока соединились, и комсомольский карнавал повернул к церкви Иоанна Предтечи.
На площади и без того было много народу, а когда подошли ряженые, все прилегающие улицы запрудила гуляющая молодежь, горластые ребятишки и кое-кто из верующих, кому не удалось протиснуться в храм, где шло богослужение.
Комсомольский праздник открылся пуском самодельных ракет. Под ликующие возгласы мальчишек и веселый визг испуганных девушек огненная ракета с шипением и треском взлетела в черное небо, осветив колокольню, и плавно опустилась на головы людей.
— Лови в шапку!
— Ой, на меня падает!
— Спалите, окаянные!..
Не успела погаснуть первая ракета, как взлетела новая, встреченная еще более восторженными криками:
— В господа бога стреляют!
— В небесную канцелярию…
Комсомольское «богослужение» должен был начать Митя Азаров. Стоя на колымаге и немилосердно дымя кадилом, Митя приступил к молитве, слова которой сочинил сам. Он осенил себя широким крестом и провозгласил гнусаво и торжественно:
— Слава овсу, и сену, и свиному уху-у!
Как условились заранее, хор ряженых дружно подхватил:
— Аллилуйя-а!..
— Господу богу помолимся-а! — продолжал Митя, размахивая кадилом.
— Организуй, господи!.. — поддержал хор.
Митя забормотал, подражая поповской манере:
— Помяни, господи, во царствии твоем ГубККА, РККа, сельсоветы и деревенских исполнителей во еже избавитися им от страха и гнева перед начальством, господу помолимся-а!..
— И президиуму твоему-у!.. — взревели басовыми голосами помощники Мити.
А сам он, глядя в раскрытое Евангелие, тянул нараспев:
— Ангела красна, агитационна, верного хранителя и ответ руководителя душ и телес наших у господа просим!
— Командируй, господи-и!.. — вторил хор.
В толпе еще не все догадались, что идет не настоящая, а комическая служба. Кто стоял далеко, с серьезными лицами вслушивались в бормотание странного священника, который то читал по Евангелию, то вынимал из-под полы бутылку и потягивал из горлышка.
А Митя продолжал:
— Еще помолимся о содействии всемогущего Профинтерна, газотворящего Доброхима и славного предтечи мировой коммуны — Коминтерна иже во святых наших Маркса и Энгельса и всех большевиков. Сотворих молитву и покрый нас крылу знамени укома, отгони буржуазию и спаси души наша-а!
— Аминь! — заключил хор.
Группа комсомольцев грянула в «колокола». Басовитые голоса выкрикивали слово «блин». Баритоны — «полблина». Тенора скороговоркой повторяли: «Четверть блина, четверть блина». И лишь чей-то одинокий писклявый голос протяжно выводил: «Осьмая блина!..» Пока он тянул, другие вторили ему — «полблина», «четверть блина», «блин».
В толпе раздался смех. Задние напирали, чтобы лучше видеть.
А тем временем на площади началось главное представление. Из «мусорного ящика истории» черт стал выгонять кочергой «святых». Ксендз зацепился полой мантии за край ящика и повис. Его отцепил мулла. Потом все дружно подняли и перевернули ящик вверх дном, превратив его в плащаницу. Иисус Христос, для которого и была приготовлена «усыпальница», улегся на ящике и молитвенно сложил руки на груди. Все «святые» обступили его и стали плакать над «усопшим». Иисус лежал неподвижно. Лишь время от времени он поднимал ногу и почесывал ею другую. Над площадью стоял хохот.
Но вот Христос воскрес. Он поднялся, зевнул и стал напяливать валенки. Поп, раввин, мулла, Будда, капиталист, черт и кулак обнимали Иисуса и целовались.
Волнами перекатывался на площади смех. Ребятишки кричали:
— Гляньте, поп с чертом целуются!
— Он ему сажей морду вымазал!..
Наконец представление кончилось, снова построились в ряды, и процессия двинулась дальше по Театральной улице, через Каменный мост к Троицкому собору.
Собор стоял в городском саду. Его величавая трехъярусная колокольня с высоким острым шпилем, увенчанная крестом, в хорошую погоду была видна за тридцать верст.
В Троицком соборе до революции молилась избранная публика — купцы, высокопоставленные чиновники и градоначальство. Теперь сюда приходили «бывшие люди» — те, кого обошла кара революционного возмездия.