— Ну вот нет… — не знаю, чем я ошарашена больше — тем, как разозлилась вдруг обычно добродушная подруга или сутью её слов.
— Ну вот да! Крис, я понимаю, что тебе очень удобно с этими шорами, ты прямо сроднилась с ними, но, серьёзно, пора снимать уже.
Не хочу. Потому что подруга ошибается — это не шоры совсем, скорее подушки безопасности. И без них падать в случае чего, придётся очень и очень болезненно.
— Давай, расскажи уже, что такого сделал Тимофей, что ты его на пушечный выстрел не подпускаешь?
— А то, что он постоянно хамит и язвит мне, не в счёт? — я ещё стараюсь цепляться за хрупкую надежду вывернуться, но она истончается с каждым предложением.
Не люблю серьёзные разговоры, почти ненавижу. И Лиза знает это лучше других, поэтому случаи, когда она настаивала на подобном, можно пересчитать по пальцам. И вот сейчас как раз один из таких случаев. Наверное, поэтому подруга качает головой, забыв про коктейль и не обращая внимания на мигающий уведомлением телефон.
— Дорогая, я тебе сейчас скажу кое-что… А ты попытайся услышать. Я не могу припомнить ни одного раза, когда Фей сам нарывался на пикировку с тобой.
— Но…
— Ты просто не хочешь или не можешь абстрагировать, со стороны иногда реально виднее. Это у тебя в его сторону вечный режим «тридцать три гадости в минуту». Он лишь принимает подачи, но никогда не подаёт сам, если есть хоть маленький шанс обидеть тебя. Не пофехтовать на языках к взаимному удовольствию, а на самом деле обидеть. А теперь подумай и скажи, если я неправа.
По правде говоря, мне остаётся лишь промолчать, потому как за три чёртовых года не удаётся припомнить ни одного случая, когда Фей действительно первым сказал что-то, что задело бы меня. Получается это я, со своим поганым характером всегда была той, кто устраивает драки в грязи? И как это смотрелось со стороны, интересно?
Судя во всему — весьма жалко…
— Так почему, Крис? Что он такого сделал? Такие чувства не возникают на пустом месте.
Всё верно, они тщательно выращиваются на том месте, где в одночасье (одноминутно даже, я бы сказала), растаптывают совсем другие чувства. Только-только начинавшие проклёвываться.
Что ж, рано или поздно этот вопрос должен был прозвучать именно так, почти ультимативно, а не в форме шутки. И если я сейчас не отвечу… Нет, Лиза не перестанет быть моей лучшей подругой. Даже не станет обижаться демонстративно. Но что тогда за подруга я, если не могу рассказать ей о том, что гложет?
— Не рассказывай ему, — прошу, уже сдаваясь и зная, что она в любом случае не рассказала бы. Такое — точно нет.
Но я больше всего на свете не хочу, чтобы гадкий кошак узнал, что был первым парнем, из-за которого я плакала. В почти серьёзном возрасте дурных восемнадцати лет.
Хотелось бы приукрасить действительность, сказав, что разговор с Бэт ввергает меня в пучину грусти, но чего нет, того нет. Как и говорила, характер у меня паскудный и зацикливаться на чём-либо практически не умею. Да, в случае с грустными событиями это только плюс. После аварии, с двумя переломами и сотрясением, я спокойно села в автомобиль спустя три дня, не испытывая никакого негатива или страха. Собственно, и за руль бы села, но с лангетой на руке это было несколько неудобно. А вот когда дело касается чего-то радостного… Серьёзно, мне иногда кажется, что даже на собственной свадьбе я максимум скажу «ура» при выходе из ЗАГСа и вернусь к привычному душевному состоянию. То-то повезёт жениху, ага.
Так что внутри сейчас не то чтобы «печаль-беда-огорчение», а скорее задумчивость. И бегающая в мыслях маленькая истеричка с плакатом «Как вести себя с Феем?»
Вот последнее просто вопрос дня, потому как меня устраивает та дружбовражда, которая царит между нами сейчас и менять что-либо ой как не хочется. И искать другое место жительства — с другим соседом, что уж тут юлить — тоже. Но если он снова отчебучит нечто, похожее на вчерашнюю выходку, что-то делать придётся всё равно. Ибо как бы замечательно кошак не целовался (прости Илья, но тут ты не конкурент), никаких отношений у нас не может быть от слова «вообще».
— Почему?
— Что значит — почему? Я же всё рассказала!
Лиза закатывает глаза, словно и не таращила их удивлённо во время моей незапланированной исповеди:
— Крис, это было три, — соответствующее количество пальцев взмывает в воздух, — три года назад. Тебе не кажется, что срок давности несколько истёк? Тем более, что ты хочешь от вчерашнего школьника? Себя-то вспомни.
Я вскидываюсь, дабы высказаться, что такого точно себе не позволяла, но тут же сникаю. Да, Кристин, ты же не целовалась с первым понравившимся встречным, налакавшись алкоголя, да?
— И всё равно… Не буду я с ним встречаться, он бабник.
— Кто, Тимофей? — подруга хохочет так заливисто и искренне, что хочется пнуть её ещё раз. — Ты его с Марковым не перепутала? Это он каждой бочке затычка, я тебя сразу предупреждала, что он козёл.
— Ты говорила, что он дебил, — ворчу я, припоминая, Лиза и впрямь была против Бориса, с самого начала.
— Ну да, козой в итоге ты оказалась. Рогатой. Но не суть, нафиг Маркова. Дорогая, я готова морально поддержать почти все твои инсинуации в сторону Котова, но бабник… Не припомню, чтобы вообще была хоть какая-то информация о том, что он с кем-то встречается или встречался. Так что скорее поверю, что он блюдёт целибат в твою честь.
И, чёрт возьми, я даже не могу с ней поспорить. К сегодняшнему дню половина наших однокурсников успела перевстречаться друг с другом в самых различных комбинациях или, хотя бы, имела парней или девушек за рамками университета. А Фей, весь такой открытый и дружелюбный Фей, оказывается, эту часть своей жизни никогда не освещал.
— Спроси у Лёни, — не успев прикусить язык, произношу я.
Подруга медленно отставляет в сторону пустой стакан и подаётся вперёд, опирая подбородок на скрещённые пальцы. О, нет, я знаю эту улыбку…
— Зачем? Он же тебя не интересует, зачем тебе эта информация?
— То есть ему инфу по мне сливать, это запросто, а…
— Эй, ничего я не сливала! Ну, сказала, какие цветы тебе нравятся, это не криминал. Илюша твой, небось, розы притащил?
— И что? Красивый цветочек, между прочим.
Был. Да так и остался на заднем сиденье его автомобиля.
— Напомни, пожалуйста, розы, это которые «пошлятина и банальщина, ни ума, ни фантазии»? — цитируя меня же, издевается Лизка.
— Отвали! Не нужен мне Котов, пятый раз тебе говорю. У меня теперь есть Илья и давай на этом закончим.
— Господи, да что ж ты упрямая такая?! — голос подруги патетичен донельзя, а сама она громко и демонстративно прикладывается лбом к столу. — Ну точно коза. Плюшевая. Да чем этот твой юристишка лучше?
— Умный, — начинаю загибать пальцы я, — симпатичный, воспитанный, обеспеченный…
На последнем пункте Лизавета, прекрасно знающая моё отношение к девочкам-пиявкам, сосущим деньги из парней, усмехается. И перебивает, не давая продолжить, точнее придумать что-то ещё.
— Месяц.
— Прости?
— Ставлю на то, что через месяц ты заскучаешь в обществе такого положительного Илюши и сбежишь, сверкая пятками. Ну, или как ты обычно это делаешь, вынудишь его самого тебя бросить. Хотя, если он на самом деле такой положительный, то сразу этого не сделает, будет мяться и тормозить… Ладно, даю вам полтора. Как раз получишь какой-нибудь хороший подарок на день рождения, хоть какая-то польза.
— Бэт, вот ты жучка, а?!
Наш собственный аналог слова «сучка» привычно не обижает её:
— Ну, давай, посмотри мне в глаза и скажи, что сама ещё не думала на эту тему.
Боже, за какие грехи ты ниспослал мне такую подругу? Наверное, в прошлой жизни я была очень-очень плохим человеком.
— Крис, вот серьёзно, я не знаю твоего Илью лично, но уже сейчас понимаю, что тебе реально станет скучно, не сегодня, так завтра. Вам просто не по пути с такой разницей в темпераментах и приоритетах. И ты, наверняка, как всегда показываешь ему то, что он хочет видеть и подстраиваешься. Ну нельзя так, правда. Если ты нужна человеку, он примет тебя любой, со всеми тараканами, истериками, кривыми зубами и привычкой не закрывать зубную пасту. А изображать кого-то, отличного от себя настоящей… Оно тебе надо? Ни один мужик этого не стоит.