Я борюсь с желанием закрыть лицо руками. Господи, на что я подписалась?!
Процесс «контрольной закупки» с Феем, это даже немного забавно. Очень скоро у меня складывается впечатление, что парень вообще никогда не участвовал в чём-то подобном, предпочитая довольствоваться пельмешками из соседнего магазина. Интересно, а варил он их сам или Лёне полномочия делегировал?
У стеллажа с крупами он буквально впадает в ступор. Видимо двенадцать сортов риса — нечто за гранью понимания кошаковского мозга.
— Почему этот дороже чем этот? — интересуется, наконец, тыкая пальцем поочерёдно в дикий и обычный, круглозёрный.
— Потому что он более полезный и редкий. И вообще, это не рис, а цицания.
— Кто?
— Неважно, клади в тележку оба, покажу разницу на практике.
— Я это есть не буду, — выполняя просьбу, предупреждает Фей.
— Ваша наивность не знает границ, сударь. Ещё за уши от тарелки оттаскивать придётся.
— Пфф!
— Вот именно. И это тоже клади.
— Гречку?!
— Господи, да не вопи ты так, это всего лишь крупа, а не трупики молочных поросят, — я бедром отодвигаю его от полок, доставая пачки перловки, ячки и гороха. — А будешь комментировать каждый продукт, отправлю ждать в машину.
Не знаю, что является большим аргументом — нежелание удаляться или воспоминания о том, что он сам вызвался добровольцем и за язык никто не тянул, но Фей замолкает, становясь почти примерным. Почти, потому как в тележку, думая, что я не вижу, периодически телепортируется нечто, списком не предусмотренное. Причём, судя по количеству, в промышленных масштабах.
— Куда тебе десять пачек попкорна? — не выдерживаю я, наконец.
— Так про запас же. И вообще, ты сама его на прошлых выходных хомячила.
— Я не люблю солёный! А тот, что с сыром воняет ношеными носками!
Хмыкнув над сравнением, кошак убирает пять пачек последнего, заменяя его сладким, и лишая меня таким образом доводов для спора. Хотя…
— Опять сырный соус? Господи, у тебя к тридцати будет язва, если не перестанешь поглощать его в таких количествах, — подцепляя дой-пак, я пытаюсь вернуть его в холодильник, но терплю фиаско.
— С ним вкуснее, поклади не место.
От явно специально применённой неправильной формы слова меня буквально передёргивает, и он пользуется моментом, отбирая своё «сокровище». Так, погоди-ка, это на что намёк сейчас был?
— То есть, вот так, да? Значит, я настолько невкусно готовлю, что приходится забивать вкус соусом? — ещё руки на груди скрещиваю, для большей театральности. — И это твоя благодарность?
— Ариэль…
— Что, Тимоха, прочувствовал всю прелесть семейной жизни? Ай, милая, я не то имел в виду!
Развернувшись, я слегка шокировано разглядываю в упор мужчину, который и обращался к Фею. Странно, что мне вообще удалось пропустить его приближение — медвежья комплекция, растрёпанные рыжеватые волос и такая же борода… Встретишь такого в тёмном переулке, мокрые штаны обеспечены. А вот жмущаяся к его боку девушка, напротив, тонкая и звонкая, если не считать довольно внушительного уже животика.
— Сандро, здорово! — только что насупленный Котов улыбается так широко, словно его собеседник стоматолог, который попросил показать зубы. И руку ему трясёт с таким же энтузиазмом. — Какими судьбами?
— В кино были, а теперь вот срочно захотелось гранат. Да, террорист мой? — «медведь» поразительно аккуратно гладит своей ручищей животик девушки. — Ну что, знакомь с дамой-то!
— Кристина, — подтащив всё ещё растерянную меня поближе и дальновидно убрав руку с талии, послушно представляет кошак. Вот только не уточняет, что «дама» сама по себе, а совсем даже не с ним. — Александр, мой крёстный, Злата — его супруга.
Супруга на вид моложе, чем я, а вот возраст крёстного явно перемахнул отметку тридцать. Странная парочка, на самом деле… Задумавшись об этом, я по-свински не реагирую первые мгновения, лишь потом сориентировавшись:
— Приятно познакомиться.
— Взаимно, — подаёт голос Злата. Он, кстати, совершенно не соответствует внешности, такой глубокий, грудной, её запросто можно представить на сцене, исполняющей какую-нибудь арию.
— Тимоха, кума не говорила, что ты встречаешься с кем-то.
— Мы живём вместе, — выпаливаю я. И, глядя, как меняются выражения лиц всех троих, поспешно исправляюсь. — То есть просто живём, как соседи. И не встречаемся. Совсем.
Судя по взгляду Фея, лучше бы я молчала.
— Ты не говоришь родителям, а я навсегда забываю о том, кто тогда на самом деле разбил матушкины духи из самого Парижу, — повернувшись к «медведю», предлагает парень.
— Так это когда было?!
— И что, думаешь, тебя простят за сроком давности? — кошак приподнимает одну бровь.
— Ладно, мелкий, договорились. Но если меня спросят напрямую…
— Не спросят, они…
— Ой, — Злата вдруг снова меняется в лице. И выражение у не теперь весьма странное, словно девушка вот только что вспомнила о невыключенном утюге, например. — Саша, нам пора.
— А как же гранаты? — совершенно искренне удивляется мужчина.
— Саша, какие к хренам собачьим гранаты?! — девушка шепчет, но с её голосом удаётся это не слишком. — Говорю же, нам пора. Очень-очень пора!
До меня, явно более просвещённой в причудах беременного женского организма, её проблема и переминания с ноги на ногу вполне понятны, а вот Александр нещадно тупит. Он явно не может так быстро переключиться и осознать, с чего бы супруге так резко куда-то понадобилось.
Девушка издаёт раздражённый рык и хватает его за руку.
— Ребята, извините, пожалуйста. Тима, рада была увидеться, Кристина, ещё раз приятно познакомиться.
Я понимающе улыбаюсь ей, а потом и вовсе тихо смеюсь вслед, наблюдая, как миниатюрная Злата тянет своего «медведя», как дрессировщица в цирке.
— Эм… Если честно, не понял, чего это она, — обескуражено признаётся Фей, почесав подбородок. — Обычно Златка более дружелюбная.
Я качаю головой, пытаясь решить, нужно ли озвучивать, что девушке банально приспичило в туалет или же он проживёт и без этой информации. А потом, остановившись на втором варианте, сосредотачиваюсь на более важном вопросе:
— Это чего сейчас было такое?
— Не понимаю о чём ты, — шустренько отзывается Фей, подхватывая тележку и двигаясь вперёд. Забытый соус, до которого мне сейчас нет дела, так и остаётся лежать, нежно прижавшись к решетчатому борту.
Впрочем, далеко уйти парень не успевает, я ловлю рукав его куртки и тяну на себя, вынуждая остановиться.
— «Не говоришь родителям», — цитирую, для непонятливых. — Серьёзно? Мамочка запрещает тебе пускать на постой девочек?
— Мамочка, — с тем же сарказмом откликается он, разворачиваясь, — буквально всеми ногами и руками за то, чтобы я жил с девочкой. Поэтому, как только она об этом прознает, примчится в гости, чтобы узнать дату свадьбы. И с живого не слезет, пока её не услышит. Как, всё ещё жаждешь с ней познакомиться?
— Нет-нет, спасибо, осознала ошибку, покаялась, — соглашаюсь поспешно, представив такую перспективу. — А вдруг они всё же приедут и увидят меня?
— Скажу, что ты Лёника подружка и ждёшь его.
Теперь приходит мой черёд повторять это его «Пфф».
— Да шучу, успокойся. Не приедут, я стараюсь быть примерным сыном и вовремя появляюсь в гостях, чтобы пресечь вероятность подобного.
Ага, очень примерный мальчик. Просто очень.
В следующий раз процесс стопорится в отделе бытовой химии и прочей прелести, где Фей залипает на стенд с какими-то тряпками и губками, не в силах выбрать подходящую для своего драгоценного авто. Немного потолкавшись рядом, я быстро устаю от ожидания и прохожу дальше. Но через несколько метров залипаю и сама.
Полка с чудными голубыми коробочками, так знакомыми любой девушке, находится прямо на уровне глаз, так что не заметить её просто невозможно. Как и покрасневший ценник, гордо заявляющий, что вот именно сегодня два товара можно отхватить по цене одного. И было бы, конечно, неплохо, отхватить-то, но не делить же потом на кассе чеки, а подсовывать эту покупку кошаку… Не совсем я ещё обнаглела.