– Никакой ошибки, – ответила мисс Семпл высоким веселым голосом – она принадлежала к тем милым добрым людям, которые начисто лишены чувства юмора. – У вас обоих есть два свободных часа в среду после полудня и еще два – утром в четверг. Так положено по закону.
– Рад слышать! – слабо произнес Кристофер.
– И еще час для себя в воскресенье, чтобы вы могли написать домой, – добавила мисс Семпл. – Целый выходной день вы получаете через каждые шесть недель, и вы можете…
На другом конце фойе зазвенел колокольчик. Мисс Семпл развернулась посмотреть.
– Мистер Амос! – она бросилась туда и сняла трубку.
Пока она говорила: «Да, мистер Амос… Нет, мистер Амос…» – я спросил Кристофера:
– Почему ты сказал, что это катастрофа?
– Ну… – ответил он. – Грант, ты знал, что мы будем настолько заняты, когда пришел устраиваться на работу?
– Нет, – скорбно произнес я.
Кристофер собирался сказать что-то еще, но мисс Семпл повесила трубку и поспешила через фойе обратно, путанно объясняя:
– Вы можете брать два свободных дня подряд каждые три месяца, если вам так больше нравится, но подвал мне придется показать вам позже. Поспешите наверх, мальчики. Мистер Амос желает поговорить с вами перед Подачей Чая.
Мы побежали наверх по каменным ступеням. Как позже ночью сказал Кристофер, если мы что и поняли к тому моменту про Столлери, так это то, что всегда следует выполнять пожелания мистера Амоса, и быстро.
– Раньше, чем он их озвучит, если возможно, – добавил Кристофер.
Мистер Амос ждал нас в каменно-деревянном коридоре наверху. Он курил сигару. Волны едкого голубого дыма окружили нас, когда он сказал:
– Не пыхтите. Персонал никогда не должен выглядеть торопящимся, если только Семья лично не велит поторопиться. Это ваш первый урок. Второй – расправьте шейные платки, оба.
Он с раздраженным видом ждал, пока мы ощупывали белую ткань, пытались не пыхтеть и не кашлять от дыма.
– Второй урок, – сказал он. – Каждую секунду помнить, что вы – лишь живые предметы мебели, – он три раза ткнул в нас сигарой, по разу на каждое слово: – Живые. Предметы. Мебели. Поняли?
Мы кивнули.
– Нет, нет! Вы должны говорить: «Да, мистер Амос…»
– Да, мистер Амос, – хором произнесли мы.
– Уже лучше, – сказал он. – В следующий раз произносите это энергичнее. В качестве мебели вы стоите рядом со стенами и прикидываетесь деревянными. Когда Семья попросит у вас что-либо, вы подаете это или делаете это со всей возможной грациозностью и точностью, но не вздумайте заговорить, если только Семья не обратится к вам лично. Что вы скажете, если графиня отдаст вам личный приказ?
– Да, ваша милость? – предположил я.
– Нет, нет! – сказал мистер Амос, выпуская на меня клубы дыма. – Третий урок. К графине и леди Фелиции следует обращаться «миледи», к графу Роберту – «милорд». Хорошенько запомните эти уроки. Вы вот-вот будете показаны графине во время Подачи Чая. В данный момент вы присутствуете, только чтобы наблюдать и учиться. Наблюдайте за мной, наблюдайте за дежурным лакеем, а в остальном ведите себя как два стула возле стены.
Его глаза цвета камня выжидающе уставились на нас. Мгновение спустя мы поняли почему и снова хором произнесли:
– Да, мистер Амос.
– И от стульев было бы немного больше пользы. А теперь повторите то, что я сказал…
К счастью, в этот момент внизу в фойе пронзительно зазвенел колокольчик.
– А, – произнес мистер Амос, – графиня Звонит к Чаю.
Он погасил сигару о стену, которая в этом месте уже стала черно-серой оттого, что об нее гасят сигары, и положил потухшую сигару в карман жилета. Затем он вытянул обе руки, точно пингвин, чтобы выпростать манжеты из-под рукавов, и тряхнул толстыми плечами, чтобы пиджак сел как следует.
– Следуйте за мной, – велел он и через обитую зеленой тканью дверь протиснулся в вестибюль.
Мы вышли следом за его важной грушеобразной спиной в центр громадного вестибюля с черным полом.
– Ждите здесь, – прогудел его голос по всему пространству.
И мы ждали, пока он подходил к одной из больших дверей на другом конце вестибюля и осторожным толчком открывал обе их половины.
– Вы звонили, миледи? – донесся до нас его ровный, глубокий, полный уважения голос.
Вероятно, в комнате кто-то что-то ответил. Мистер Амос поклонился и попятился в вестибюль, осторожно прикрыв двери. Следующие несколько мгновений я едва мог видеть или слышать что бы то ни было, поскольку понял: прямо сейчас я увижу того, кто в ответе за мою дурную карму. Я узнаю, кто это, и мне придется призвать Ходока. Сердце бешено колотилось, и я едва мог дышать. Должно быть, у меня было странное выражение лица, поскольку Кристофер одарил меня удивленным изучающим взглядом, но не успел ничего сказать. В этот момент лакей по имени Эндрю задом наперед вышел из далекой зеленой двери, осторожно таща тележку с полдником.