– Да, мэм, – ответил я, уловив краем глаза выражение абсолютного ужаса на лице Кристофера.
Потом он все-таки сумел очаровательно улыбнуться и ответить:
– Нет. Я не смог бы расставить цветы, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Похоже, следующим камердинером станет Конрад, да?
– Граф скоро женится, – заметила миссис Бэлдок. – Графиня настаивает на этом. К тому времени, когда его сын достигнет возраста, когда ему понадобится камердинер, даже ты сможешь выучить всё необходимое.
Она одарила Кристофер одним из своих долгих, лишенных выражения взглядов.
– Но зачем готовить? – в отчаянии спросил он.
– Существует обычай, – ответила миссис Бэлдок, – чтобы сын графа отправлялся в университет в сопровождении наставника и камердинера. Они живут там вместе в одних апартаментах, и камердинер создает для них еду.
– Уж скорее я создам еду, чем приготовлю, – откровенно сообщил ей Кристофер.
Миссис Бэлдок ухмыльнулась. Похоже, Кристофер ей нравился.
– Не болтай глупостей! – сказала она. – Я прекрасно вижу, молодой человек, что ты способен на что угодно, коль скоро поставишь себе такую цель. А теперь идите оба доложитесь Главной Прачке и скажите, что вас послала я.
Мы поплутали по каменному кроличьему садку подвала и наконец-то нашли прачечную. Там начальница посмотрела на нас с сомнением, поправила нам шейные платки и отступила назад – посмотреть, изменит ли это ее мнение о нас. И вздохнула.
– Начнете с утюжки, – без особой надежды произнесла она, – не слишком важных вещей. Паула! Отведи этих двоих в гладильную и покажи им, что делать.
Паула материализовалась из клубов пара и потащила нас на буксире, но, к несчастью, оказалось, она плохо умеет объяснять. Она показала нам голую каменную комнату с гладильными досками разных размеров. Дала Кристоферу влажную льняную простыню, а мне стопку непросохших шейных платков. Показала нам, как включить утюги, и ушла.
Мы посмотрели друг на друга.
– О чем призадумался, Грант? – спросил Кристофер.
– Немного похоже на ту историю, где надо было превратить солому в золото, – ответил я.
– Точно! – согласился Кристофер. – И нет Румпельштильцхена, чтобы помочь нам, – он на пробу провел утюгом по простыне. – Никакой разницы. Или даже больше складок, чем раньше.
– Надо подождать, пока утюг нагреется, – сказал я. – Наверное.
Кристофер поднял утюг и повертел им туда-сюда перед своим лицом.
– Уже слегка теплый. Как вообще эти штуки работают? Они никуда не подключены. Там внутри саламандра, или что?
Я засмеялся. Невежество Кристофера было поистине изумительным. Чудная идея, что огненная ящерица может нагревать утюг!
– У них внутри блок питания – как у лапочек, плит и телевизоров.
– Серьезно? О! – произнес Кристофер. – На конце этого утюга зажегся маленький огонек!
– Возможно, это значит, что он достаточно нагрелся. У моего теперь тоже появился огонек. Давай попробуем.
Мы приступили к работе. Моя первая идея – сэкономить время и усилия, гладя одновременно по десять шейных платков – не сработала. Я сократил стопку до пяти, до двух, а потом до одного, который быстро пожелтел и завонял. Кристофер всё время бормотал:
– Похоже, я не оправдываю высокого мнения миссис Бэлдок обо мне – ни капельки! – пока не испугал меня восклицанием: – Великие небеса! Церковное окно! Смотри!
Я посмотрел. Посреди его простыни прожглось темно-коричневое пятно в форме утюга.
– Интересно, получится так еще раз? – произнес Кристофер.
Он попробовал, и получилось. Я зачарованно наблюдал, как Кристофер напечатал через всю простыню целый ряд церковных окон. Затем на нижней половине он сделал изображение маргаритки.
Но тут облако черного дыма и очень сильный запах вернули меня к моей собственной работе. Опустив взгляд, я обнаружил, что мой утюг прожег шейный платок, разрезав его на две части, и продолжил прожигать гладильную доску под собой. У меня там получилось очень глубокое и черное церковное окно. Подхватив утюг, я увидел в углублении тлеющие угли.
– О, на помощь! – позвал я.
– Не паникуй, Грант, – ответил Кристофер.
– Я не могу не паниковать! – воскликнул я, пытаясь разогнать клубы коричневого дыма. – У нас будут ужасные неприятности.
– Только если всё останется, как есть, – он подошел посмотреть на мою катастрофу. – Грант, оно слишком глубокое, чтобы быть церковным окном. У тебя тут скорее выдолбленная лодка, – он выключил свой утюг и помахал им у меня перед лицом. – Поздравляю.