Я чуть ли не заорал на него:
– Это не смешно!
– Смешно, – возразил он. – Смотри.
Я изумленно раскрыл рот. Дым исчез. Как и фигура черной лодки. Гладильная доска была ровной и целой, ее покрытая коричневыми пятнами поверхность – гладкой, а на ней лежали обыкновенные, белые, плохо выглаженные шейные платки.
– Как... – произнес я.
– Не спрашивай, – сказал Кристофер. – Сейчас избавлюсь от собственных произведений искусства.
Он взялся за уголок испорченной простыни и встряхнул ее. И все церковные окна просто исчезли.
– Грант, ты не видел, как я это делаю, – повернулся он ко мне с очень серьезным видом. – Обещай, что не видел. Иначе твоя выдолбленная лодка вернется и будет глубже, чернее и дымнее, чем когда-либо.
Я перевел взгляд с него на восстановленную гладильную доску.
– Если я пообещаю, – сказал я, – могу я спросить, как ты это сделал?
– Нет, – ответил он. – Просто пообещай.
– Хорошо. Обещаю. В любом случае, это очевидно. Ты маг.
– Маг – это тот, кто расставляет ритуальные свечи вокруг пентаграммы, а потом бормочет заклинания. Ты видел, чтобы я такое делал?
– Нет. Ты, должно быть, очень продвинутый маг.
Я разрывался между страхом и удовольствием, поскольку подумал, что мне удалось достаточно разозлить Кристофера, чтобы заставить его рассказать что-нибудь о себе.
– Вздор! Тупоумный вздор! – начал он. – Грант…
К моему величайшему разочарованию, влетела мисс Семпл и прервала его.
– Бросайте это, мальчики, – сказала она. – Убедитесь, что утюги выключены. Мистер Эйвенлок как раз привез сегодняшние продукты. И мистер Максим хочет, чтобы вы начали свои кулинарные курсы с изучения того, как выбрать лучшие продукты.
Так что мы снова поспешили прочь – в промозглую каменную кладовую, дверь которой была открыта во двор, где мистер Эйвенлок наблюдал за тем, как команда младших садовников носит корзины с фруктами и ящики с овощами. Одним из них был мальчик с зашитыми вручную ботинками. Он ухмыльнулся нам, и мы ухмыльнулись в ответ, но я ему не завидовал. Мистер Эйвенлок был высоким худым типом с орлиным лицом и выглядел абсолютным тираном.
– Сотри улыбку с физиономии, Смедли, – велел он, – и возвращайся к рыхлению.
Когда вся команда торопливо удалилась, мистер Максим надменно прошествовал вперед. У него был почти такой же самодовольный вид, как у Кристофера. Он был Вторым Помощником повара, его наделили дополнительной ответственностью за наше обучение, и это наполняло его невероятным чувством собственной значимости. Он нетерпеливо потер руки и сказал Кристоферу:
– Ты выбираешь продукты для стола самой графини. Отбери для нее – исключительно на глаз – все лучшие овощи.
По выражению лица Кристофера я абсолютно точно понял, что до сих пор он ни разу в жизни не видал сырых овощей. Но он уверенно бросился к корзине с крыжовником.
– Вот, – сказал он, – здесь превосходный горох, и какой большой. О нет, он волосатый. Горох же не должен иметь щетину, да?
– Это, – произнес мистер Максим, – крыжовник для буфетной. Попробуй еще раз.
Немного осторожнее Кристофер приблизился к маленькой коробке с ярко-красным перцем чили.
– Вот прекрасная блестящая морковь, – предположил он. – Вероятно, она немного потускнеет в процессе приготовления.
Он посмотрел на мистера Максима. Мистер Максим чуть не сбил свой высокий белый колпак, схватившись за голову.
– Нет? – спросил Кристофер. – А что это тогда? Клубника без семечек? Длинные тонкие вишенки?
Я прислонился к стене, согнувшись пополам от смеха. Мистер Максим набросился на меня.
– Это не шутки! – закричал он. – Он издевается надо мной, да?
Я видел, он в ярости. Высокомерные люди терпеть не могут, когда над ними смеются. Я покачал головой и сумел собраться.
– Нет, не издевается. Он правда не знает. Понимаете, он всю жизнь был наследником большого имения – вроде Столлери, – но для семьи настали тяжелые времена, и ему пришлось искать работу.
Я покосился на Кристофера. Он нацепил скромное выражение и не пытался отрицать мои слова. Интересно.
Мистер Максим тут же преисполнился жалости к Кристоферу.
– Мой дорогой мальчик, – сказал он, – я прекрасно понимаю. Пожалуйста, обойди всё с Конрадом, и пусть он назовет тебе продукты.
После этого он был удивительно добр к Кристоферу и даже довольно добр ко мне, когда я принял папайю за кабачок.
– Спасибо, – прошептал мне Кристофер, когда мы раскладывали выбранные мной фрукты в громадной граненой вазе. – Я твой должник, Грант.