Вы не поверите, как ловко Дейзи действует, когда хочет больше денег. Зачастую у нее уходит на это две недели: десять дней вздохов, ворчания и жалоб о том, как она перегружена работой и как нуждается, за которыми следует еще день вздохов о том, как милая женщина в магазине фарфора сказала ей, что она в любое время может прийти туда работать. И заканчивается всё вспышкой:
– С меня хватит! Я ухожу!
И каждый раз это срабатывало.
Я подумал, что дядя Альфред терпеть не может, когда люди уходят. Поэтому он позволил Антее посещать Соборную школу, чтобы она могла оставаться дома и быть полезной здесь.
Я не мог пригрозить уйти – пока не мог. В этой стране вы обязаны ходить в школу до двенадцати лет. Но я мог притвориться, будто не собираюсь больше готовить. Не больно-то приходилось и притворяться, на самом деле.
В тот первый раз я действовал даже медленнее, чем Дейзи. Две недели я вздыхал и говорил, что сыт готовкой по горло. В итоге мама отреагировала первой:
– В самом деле, Конрад, тебя послушать, так можно подумать, мы тебя эксплуатируем.
Просто чудесно. На одном дыхании я перешел от закипания к взрыву:
– Так и есть, вы эксплуатируете меня! С меня хватит! Я больше никогда не буду готовить.
И стало еще чудеснее. Дядя Альфред поспешно увел меня в свою мастерскую и умолял меня.
– Ты знаешь – будем до грубости откровенны, Кон, – твоя мать безнадежна в плане готовки, а я еще хуже. Но нам всем надо есть, правильно? Будь хорошим мальчиком и пересмотри свое решение.
Я обвел взглядом стеклянные предметы странной формы и сияющие механизмы и заинтересовался, сколько всё это стоит.
– Нет, – надувшись, ответил я. – Найми кого-нибудь для этого.
Он поморщился. Он почти содрогнулся от этой мысли.
– А допустим, я предложу тебе небольшую награду, чтобы ты снова стал нашим поваром? – умасливающим тоном произнес он. – Что я могу тебе предложить?
Я заставил его уламывать меня некоторое время. А потом вздохнул и попросил велосипед. Он моментально согласился. Когда велосипед прибыл, он оказался не таким уж чудесным, поскольку дядя Альфред достал подержанный, однако положил начало. Теперь я знал, как браться за дело.
Когда наступила зима, я снова принялся играть роль. Я дважды отказывался готовить. Сначала я добился от дяди регулярных карманных денег, а потом – собственных лыж. Весной я снова прибег к этому способу и получил конструктор. Тем летом я получил почти всё, что мне требовалось. На следующую осень я заставил дядю Альфреда подарить мне хороший фотоаппарат. Знаю, я действовал расчетливо и коварно – почти так же дурно, как Дейзи (хотя и не мог не заметить, что у моих друзей в школе есть и лыжи, и карманные деньги, причем они считали это само собой разумеющимся, и никто из них не должен был отрабатывать их готовкой), – но я сказал себе, что дурным меня сделал Рок, и я могу извлечь из этого пользу.
Я прекратил шантаж в тот год, когда мне исполнилось двенадцать. Не потому что я исправился. Это было частью плана. Понимаете, в двенадцать можно бросить школу, и я знал, что дядя Альфред подумал об этом. По правилам вы можете пойти в Старшую школу, но только если ваша семья оплатит ее. В противном случае вы отправляетесь искать работу. Все мои друзья шли в Старшую школу, большинство из них – в Соборную, как Антея, но мои лучшие друзья отправлялись в Стольскую гимназию. Мне казалось, она должна быть похожа на школу из книг о Питере Дженкинсе. Обучение в Стольской гимназии стоит дороже, но это потрясающее место, и к тому же там учат магии. Я всей душой стремился обучаться магии вместе с друзьями. Учитывая, что я жил в доме, где дядя Альфред по крайней мере раз в неделю наполнял лестницу необычными запахами и странным жужжанием работающих чар, мне не терпелось тоже этим заняться. Кроме того Дейзи Болджер сказала мне, что дядя Альфред, когда был ребенком, сам учился в Стольской гимназии. Как эта девушка разузнавала подобные вещи, я никогда не мог понять.
Зная дядю Альфреда, я был уверен, что он попытается как-нибудь удержать меня дома. Он мог даже уволить Дейзи и заставить меня работать в магазине задаром. Так что мой план состоял в том, чтобы приняться за угрозы перестать готовить перед самым окончанием последнего семестра и заставить дядю в качестве взятки дать мне Стольскую гимназию. Если это не сработает, я решил пригрозить уйти и найти работу в долине, а потом сказать, что останусь, если смогу пойти в Соборную школу.