Думать о собственных ошибках было не слишком приятно, волчий принц вернулся в сегодня и скользнул за Киринном. Мимо двух очень грозных стражников в ослепительно белых одеждах, очень важных, насупленных и совсем на Киринна не похожих, хотя тоже белых. Мидир показал им язык, радуясь, что родная темнота продолжает его закрывать, и они ничего не заметили. Сливаться с тенями и ходить по чужим снам он научился сам, не так давно, но получалось ловко. Отец увидел один раз и запретил, пришлось, честно глядя в глаза Джаретту Великолепному, пообещать, что второй принц не будет делать подобного. Совсем лишаться такого здоровского умения Мидир не хотел, поэтому не стал говорить вслух, где именно и сколько конкретно «не будет делать ничего подобного». Отец если и заметил, ничего не сказал, а прочитать что-то в его чернющих глазах всегда было невозможно.
Волчий принц покрутил головой, поняв, что за мыслями потерял Киринна из виду. Коридоры тут были белые-белые, как в кошмарном сне, тени жались и прятались по углам, скользить вдоль стен позволял неровный свет факелов и редко развешенные гобелены. Пришлось выгадывать колыхания, движения, поворот головы стражников, чтобы пробраться дальше. Вел Мидира только стук удаляющихся шагов — Киринн шел тяжело, но бесстрашно, не опасаясь нападения и явно давая знать, где именно находится. То есть намеренно вызывал огонь на себя! В этом был весь Киринн.
Вновь поймав себя на том, что слишком увлекается, Мидир проскользнул вдоль стен, которые тут были еще и холодные, из белейшего мрамора, и увидел начальника замковой стражи посреди сводчатой залы, где теснилось множество белых волков. В овальном центре, похожем на дуэльную площадку, возвышался постамент, чем-то занятый. Вокруг, позволяя видеть лица сидящих, огибали центр столы, ступенями поднимающиеся вверх, второй выше первого, третий выше второго. По счастью, здесь было, куда спрятаться, Мидир метнулся в один из проходов и замер, прислонившись к не обитой железом ножке. Зубы сразу же зачесались, но второй принц сдержался, вспомнив суровый голос отца — происходящее было неправильным и сильно волновало Мидира.
Как стало видно с нового места, Киринн склонился над лежащим на белом ложе. Волк был молодым и очень красивым, а Киринн сразу стал казаться старым и грустным. Что-то не давало Мидиру покоя, он вновь тряхнул головой, отгоняя мысли. По-хорошему, надо бы разбудить этого юношу, вот, Киринн этого ощутимо хочет…
Волчонок вгляделся в лежащего снова и замер, узнав лежащего волка. Не юноша, девушка лежала на ложе, и ложе это было погребальным. Убранное цветами, украшенное последним белейшим покровом, застывшее крепко, намертво, как крошка-фея в янтарной капле, однажды виденная Мидиром. Это был подарок королеве от Дома Камня, но мама отчего-то ужаснулась и проплакала весь вечер. Папа удивился, Мэрвин ничего не объяснил, а Мидир остался в недоумении — фея в янтаре была красивая. Теперь Мидир понял, почему мама плакала.
В мире что-то было серьезно не так, если вновь происходит что-то похожее! Мидир изо всех сил потянулся, прощупывая окружающее собственной аурой. Увидел серый свет души Киринна, горевший словно бы через силу, увидел, как пылают души собравшихся вокруг белых волков, почему-то негодующих и озлобленных, но тело Олли не отозвалось вовсе, оно было мертво. Совсем. Его можно было выкинуть или сжечь, и дочери Киринна уже не будет ни больно, ни обидно.
Мидир сжал руку в кулак, впившись ногтями в ладонь, чтобы не вскрикнуть и не выдать себя. Смерть сумела проникнуть даже во владения ши, лучших воинов, волков! Она жестока и несправедлива!
Почему погибла именно дочь Киринна? У кого спросить? Кто ответит? Глаза неожиданно зажгло так, словно лицо облило кипятком. Мидира оглушило и ослепило новым, страшным знанием. И когда белые волки заговорили, он бездумно пропускал слова мимо ушей, смиряясь с новой гранью мира.
Смысл разговора до него дошел, когда кто-то из белых старейшин выкрикнул имя Киринна очень громко и зло.
— Твоя глупая убежденность, Киринн, может дорого обойтись всем белым волкам! Нужно преподать им урок! Кто, как не мы, встанет и вступится за честь остальных перед черными лютыми зверями?! Они продолжат забирать наших детей, а потом возвращать их для похорон, защищая только свои черные интересы! Наше дело сторона, ты не должен был потерять дочь! Но виноват в ее смерти именно ты!