И Мидир нырнул в чужой портал.
Чтобы вынырнуть непонятно где.
Оглядеться.
И завизжать, будто девчонка, когда кто-то еще и за воротник хватает! Второй раз за день! Третий раз за сутки!
Мидир развернулся в чужом захвате, готовый ко всему, в том числе — испепелять взглядом! А потом завизжал уже от другого: стоя по колено в воде, его удерживал на весу ошарашенный до последней крайности Киринн, явно решивший умыться, а выловивший Мидира.
— Вотыты! — Мидир качнулся поближе, цепко хватаясь за латы белого волка, почти ослепительно сиявшего в ночи белыми волосами. — А я тебя нашел! А вот и нашел!
— Мой принц? — удивление у взрослых проходило всегда ужас как долго. — Вы мне присниться решили?
— Что значит «присниться»? Как это «присниться»?! — Мидир вознегодовал. — Я тут самый настоящий вообще-то!
Киринн собирался что-то спросить или сказать, но тут портал наконец схлопнулся, и их обоих обдало целым столбом пресной воды, взметнувшейся вверх из-за разницы магического фона замка и его окрестностей.
Мидир тряхнул головой, оглядел тихую местность, поросшую яблонями, услышал шум воды — и понял, что вынырнул он в небольшое озерцо, создаваемое Плачущим. Зажмурившийся начальник замковой стражи стоял неподвижно и обтекал.
— Ай! — Мидир вздрогнул. — Киринн, эй, Киринн, ты чего?
Киринн выплюнул воду, кое-как разомкнул слипшиеся веки. Прилизанные белые волосы мягко светились в ночи, как светлячок или фея.
— Вот теперь я верю, что не сплю, — большой волк слегка встряхнулся, притянул Мидира ближе, прижал к груди и пошел по направлению к кострам на берегу. — Да и умыться умылся, пора возвращаться в лагерь и постараться уснуть… Хотя, принца тут быть, конечно, не может, мир еще не настолько сошел с ума…
— Киринн! Эй! Да эй! — Мидир заерзал, пытаясь поменять положение на более удобное. — Я тут! Тут я!
Большой волк медленно опустил голову, встречаясь с ним глазами, похлопал ресницами опять, вытер мокрое лицо, поморгал активнее.
— Принц.
— Не просто принц! А целый я! Мидир! — поерзал уже просто по инерции, удобно было вполне. — Ты не рад?
— Мои чувства сейчас в принципе довольно трудно описать, уважаемый волчонок, — но смотрелся Киринн уже как-то поживее. — И самое главное из них удивление. Как?! Как вы там оказались?
— Я гулял, ну, по замку, — Мидир неопределенно махнул рукой и прижался теснее, становилось прохладно в мокрой одежде на ветру. — И немножко прогулял, знаешь, ну, вот, в подвал…
Огромный волк содрогнулся всем телом. Остановился, плотно закрыл глаза, вдохнул и выдохнул очень длинно. Потом покосился на Мидира.
— Как вас угораздило, мой уважаемый волчонок? Лазать по подвалам очень опасно даже в присутствии вашего батюшки, даже в моем присутствии, а сейчас никого из нас в замке нет!
— Я не просто так туда пошел! — Мидир думал обидеться, но передумал, хотелось быстрее сесть у огня и погреться, а обижаться всегда долго и муторно. — Там был такой светляк, вот как твои волосы сейчас почти, только маленький и круглый!
— И рассчитанный прямо на любопытных волчат, — Киринн как-то резко перестал его слушать, пошел вперед уже не глядя куда ступает. — А потом этот светляк обернулся порталом, из которого полилась вода.
— Эй! — Мидиру стало ужас как досадно. — Так ты и сам все знаешь, да?! А я тут старался! Рассказывал!
— Нет, нет-нет, — Киринн, наконец, совсем очнулся, посмотрел прямо на второго принца, улыбнулся искренне. — Нет, я только додумал, мой уважаемый волчонок. Все-таки чудеса скорых путей еще не могли поддаться вам в столь нежном возрасте, а вот случайно воспользоваться чужим заклинанием, вовсе для этого не приспособленным — вполне в ваших силах и в вашем стиле!
— Эй-эй, — Мидир дернулся, поняв, что Киринн свернул на дорогу к Черному замку. — Как это?
— Так это, мой дорогой волчонок, — перехватил его Киринн поудобнее. — Я бы с удовольствием отнес вас к лагерю и просидел с вами хоть всю ночь, но только представьте, как сейчас волнуется ваша семья!
Мидир прикинул так и этак, по всему выходило, что Киринн в кои-то веки не прав, пусть признавать это ему не нравилось: должны быть в мире незыблемые вещи!
— Мэрвин наверняка злится, если и волнуется, то из-за отца. А мама спит, — проворчал Мидир.
— Вряд ли. Матери всегда чуют беду, — рассеянно ответил Киринн, глядя куда-то совершенно мимо Мидира, то есть в абсолютно неверном направлении.