Покинув корабль, принц узнал, что он уже завершил едва начатое морское образование. Знания его остались неполными, что не могло не огорчать Эдуарда, ибо он очень хотел глубоко освоить какую-нибудь специальность. Жизнь, полная непрерывной суеты, столь понятной, если принять во внимание бесконечное многообразие обязанностей принца-наследника, не слишком нравилась ему. Позднее он подшучивал над собой: «У меня звание адмирала, но никогда никому не посоветую подняться на борт судна, где мне доверят штурвал». Может быть, в подобные минуты он завидовал своему брату-курсанту, чье образование продолжалось еще семь лет.
Тогда же произошло и второе значительное событие в жизни братьев — коронация их родителей, которой предшествовали долгие приготовления, и юноши (одному было семнадцать, другому шестнадцать лет) присутствовали при этом, внимательно ко всему приглядываясь, ну и, конечно, критикуя отдельные детали. Но именно тот знаменательный день четко обозначил различия между братьями, как бы разграничил их роли. Этим летним утром, когда раззолоченный средневековый кортеж двинулся в Вестминстерское аббатство, в шестой карете сидели пятеро детей супружеской четы, направлявшейся на коронацию: Эдуард, уже носивший костюм кавалера ордена Подвязки, рядом с ним Альберт, все еще в форме морского курсанта; два самых младших брата в костюмах шотландских горцев и сестра в белом платьице.
Потом, в соборе, наследный принц должен был стоять в первом ряду; тогда как Альберт и остальные дети сидели сбоку и восхищенно наблюдали за пышным зрелищем. Красивый семнадцатилетний юноша в живописном костюме, впервые надевший маленькую корону, прекрасно понимал, что половина Англии и представители всей Британской империи смотрят на него и прислушиваются к его словам, когда он, преклонив колено перед отцом, только что провозглашенным королем, произносит традиционную клятву: «Я… отныне ваш вассал душой и телом, мое земное предназначение — поклонение и служение вам, честь моя — в преданности вам, я готов жить и умереть, защищая вас».
Потом, когда принц запечатлел поцелуй на щеке короля, тот привлек к себе сына и ласково поцеловал его. Позднее, в замке, после окончания церемонии, дети короля склонились над альбомом с новыми почтовыми марками — жители острова Ньюфаундленд на радостях выпустили марки с изображением всех принцев. Совсем ненадолго взрослеющие принцы вновь превратились в детей, и между братьями и сестрой вспыхнул жаркий спор о том, кто лучше всех вышел на марках и какая марка самая ценная.
Вскоре после коронации Эдуард получил титул принца Уэльского. Король Англии имеет право наделять одного из своих сыновей титулом принца Уэльского по своему выбору. И вот сейчас Эдуард, юный рыцарь в алом плаще, стоит на древней каменной стене замка Карнарвон, что возведен на месте римской цитадели, на площадке между двумя старинными башнями. Бархатная шапка надвинута на лоб, когда отец вручает ему меч и корону, взгляд у него серьезный и напряженный. Потом Эдуард получает золотой жезл командующего, а на средний палец ему надевают перстень, который обручает его с Уэльсом и нарекает отцом края и его народа… Все это выглядело почти неправдоподобно, но невероятнее всего оказалась жара, — знаменитая жара 1911 года. Молодому человеку, облаченному в тяжелый бархат, пришлось в тот день нелегко — он долго стоял неподвижно под полуденным солнцем.
И эта сцена в средневековом духе развертывалась на глазах двух очень умных и современных людей, впоследствии еще долгие годы оказывавших влияние на жизнь принца. Это были гости королевской семьи Ллойд Джордж и Уинстон Черчилль; последний в качестве home-secretary[8] огласил официальный указ. Без сомнения, уже тогда молодой принц начал понимать парадокс своей будущей власти: сам он предстал на церемонии в фантастическом облачении, отец — во всем великолепии парадного мундира, тогда как присутствовавшие здесь министры в обычных современных костюмах напоминали двух директоров оперного театра. Их стараниями на сцену выводятся знаменитые теноры и басы, но администраторы нисколько не завидуют их успеху, ибо только они определяют репертуар.
Принц Альберт снова вернулся в военно-морское училище, чтобы завершить начальный курс обучения. Полгода он провел на борту своего первого судна, чтобы вникнуть в суть морской службы. На «Камберленде», учебном корабле водоизмещением девять тысяч тонн, принц находился вместе с шестьюдесятью другими курсантами — так же, как его отец тридцать лет тому назад; затем он служил гардемарином на борту «Коллингвуда». Чтобы с ним не обращались как с членом королевской фамилии, он значился под именем мистер Джонстон, и офицеры попросту так его и звали. Сон в подвесной койке, гимнастика, ванна, завтрак, часы учебы, занятий в орудийном отделении; матросский образ жизни, матросские шутки, которые он очень ценил; работы было много, что и отмечал капитан судна в рапорте: «Он всегда был занят каким-нибудь делом». С Альбертом находился на борту и его старый друг Грэг.