Каким же дураком был Дитер. Он был злобным и расчетливым, он поднялся в рядах хэксэн-егерей до комманданта. Архиепископ Трирский оказался у него на коротком поводке. Его жестокость была столь велика из-за его гениальности. И все же – какой он дурак. Увидеть Фрици, узнать ее и отвергнуть ее любовь.
Ее сердце не игрушка.
Скоро я ей это докажу. Связующую церемонию не раз использовали, чтобы угрожать Фрици. Как только ведьма выпивает вместе с кем-то связующее зелье, они становятся непреодолимо связаны, а их силы переплетаются. Это требует абсолютного доверия, которое Фрици не испытывала к Совету, члены которого пытались заставить ее объединить силы с ними и отделить внешний мир от магии Источника. И Фрици в особенности не доверяла Дитеру, своему брату, когда тот попытался использовать заклинание, чтобы украсть ее магию.
Но она доверяет мне. Она любит меня. И скоро мы свяжем наши души воедино.
Фрици стонет во сне, ее рука сжимается и разжимается. Веки трепещут.
– Фрици? – Я не удивлен, что она проснулась: трудно спокойно спать, когда приближается такое важное событие.
Фрици качает головой, приходя в себя.
– Кошмар, – бормочет она.
Я тянусь к ней, но она спускает ноги с кровати, откидывая одеяло. На ней сорочка, и она хватает халат с крючка у двери, набрасывая его на плечи, ее длинные светлые волосы по-прежнему скрывают от меня ее лицо.
– Куда ты идешь? – спрашиваю я, вставая.
– Я должна кое-что сделать. – Ее голос охрип. Она смотрит на меня, моргая. – Я… Это не может ждать. Мне надо сделать все сейчас. – Она нервно прикусывает губу. – Библиотека, – тихо добавляет она.
– Это из-за Совета? – И у нее, и у Лизель есть причины тревожиться. Совет не только пытался принудить их к использованию связующих чар, но и не был до конца честен с ними. Богини тоже. Хотя Хольда выбрала Фрици в качестве своей чемпионки, и эта же богиня избрала меня как воина Фрици, мы оба знаем, что секреты все еще остаются. Слишком много секретов.
– Это важно… – Ее голос затихает.
«Она, вероятно, не хочет, чтобы Совет вмешивался в это дело», – думаю я, вспоминая об этом осле Рохусе.
– Я понимаю, – говорю я. У всех свои секреты. У каждого из нас они могут быть. – Расскажешь, что именно ищешь?
Фрици колеблется. Выдыхает. И наконец решается:
– Ты доверяешь мне?
– Всегда, – ответ вырывается у меня сам собой. Доверие – то немногое в моей жизни, в чем я уверен.
Фрици одаривает меня благодарной улыбкой и открывает дверь. Я хватаю плащ, засовываю ноги в ботинки и выхожу из дома вслед за ней.
Еще достаточно рано, так что вокруг никого. Фрици поселили недалеко от центра Источника, и хотя на дорожках и мостах, соединяющих деревья, стоят стражники, здесь их немного. Я иду за Фрици, и мои мышцы напрягаются.
Она бесшумно ступает по короткому мосту, подвешенному высоко в воздухе и ведущему в святая святых Совета. Я оглядываюсь.
Лабиринт мостов и площадок, обустроенных среди деревьев Черного Леса, когда-то приводил меня в замешательство. Теперь я легко могу разглядеть школу, в которую Лизель ходит с другими детьми, дома своих друзей и кратчайший путь, который приведет меня к дому сестры.
Фрици продолжает идти, оставив меня позади. Дверь в зал собраний Совета почти закрывается, и я едва успеваю проскользнуть внутрь вслед за Фрици. У меня сводит желудок, все чувства обостряются. Странно, что она так себя ведет. Ясно, что она не хочет, чтобы ее видели другие, но разве ей хочется, чтобы и я оставил ее?
Вокруг темно. Даже в каминах собрался холод, и я вижу облачко дыхания, вырывающееся у меня изо рта. Зал заседаний Совета используется не каждый день. В воздухе стоит затхлый запах, похожий на запах сырой земли и петрикора, холодный запах, который, я уверен, быстро рассеял бы огромный камин в конце зала, если бы его разожгли.
Мои шаги отдаются эхом, и я понимаю, что, несмотря на холод, Фрици босиком. Я тянусь к ней, чтобы схватить за руку и притянуть к себе, накинуть ей на плечи свой плащ, но она внезапно поворачивается, меняя направление движения и удивляя меня.
Она открывает дверь, которую я раньше не замечал. В зале за ней нет света – он находится с западной стороны дерева, куда не попадают первые лучи солнца, и здесь нет ни каминов, ни факелов. Я останавливаюсь у двери и, взяв свечу в железном подсвечнике, которая стоит рядом, с помощью трутницы разжигаю маленькое пламя.
Фрици уже ушла дальше.
– Фрици? – окликаю ее, мой голос едва громче шепота.
Я вытягиваю руку с мерцающей свечой, водя ею из стороны в сторону и освещая длинные ряды полок. Библиотека, подобных которой я никогда раньше не видел. Даже у архиепископа в Трире не было такого количества свитков и переплетенных рукописей, а также книг и фолиантов. Книжная сокровищница, богатство, более ценное, чем золото, бережно расставленное на полках.