— Атла, — прорычал Гримнир, пережевывая это имя, как кусок гниющей плоти. — Я убью тебя, как убил твоих сестер! Я собираюсь распороть тебе живот и искупаться в твоих внутренностях! Ты слышишь меня, ведьма?
— Да ну? — ответила она. — Или ты будешь смотреть, как я превращу твоего драгоценного Гифа в своего четвертого мордветтира, а потом проведешь остаток своей никчемной жизни, слизывая дерьмо с моей пятки, раб? Приведи мне герольда!
Гиф сопротивлялся, но руки мордветтира были крепки, как пеньковые веревки. Он наполовину шел, наполовину прыгал, таща скрелинга за собой.
— Атла, — прошипел Гримнир. Он был на одном уровне с головой Скади. Он смотрел на суровые черты ее лица — теперь безжизненного и бледного — и чувствовал, как последние остатки контроля над собой исчезают из темных уголков его души. Ненависть пылала ярко и горячо, и в это горнило влилось нечто еще более могущественное, чем он сам. Нечто темное и древнее, старше Иггдрасиля. Он почувствовал, как земля под ним задрожала, словно какой-то левиафан пробудился от вечного сна. Голова Скади задрожала; это движение заставило ее откатиться, как будто дух, оставшийся в ней, не мог вынести мысли о том, что должно было произойти.
— Атла. — Он сплюнул. — Мордветтир, тащивший Гифа вперед, внезапно остановился, как будто почувствовал, что под ними что-то скорчилось и скрутилось.
— Приведи его! — крикнула Атла.
Руки Гримнира с черными ногтями вцепились в землю Ётунхейма. Он почувствовал, как по его телу пробежала волна энергии.
— Атла! — взревел он, и его голос прозвучал как раскат грома.
Желтые глаза болотной ётун сузились.
Пара мордветтиров, сидевших на спине Гримнира, изо всех сил пытались удержать его. Его сила превратилась в силу размалываемого льда, в силу гор. Они извивались и били его кулаками, царапались и кусались, но безрезультатно. Медленно, но неуклонно Гримнир освободил сначала одну ногу, затем другую. Он с трудом выпрямился, а обе старухи-убийцы визжали и хлопали крыльями, повиснув у него на руках и спине, как пернатые паразиты.
— АТЛА!
Его рев был подобен реву снежной лавины, ярость — не менее первобытной. Зарычав, Гримнир потянулся назад и, схватив одного мордветтира за крыло, отшвырнул его от себя с громким рычанием. Зверь перевернулся и выпрямился в хаотичном вихре перьев.
Гримнир сцепился с другим. Не обращая внимания на ее извивы и удары, на загребущие когти и острые зубы, скрелинг поймал тварь за лодыжку и сустав крыла; мордветтир взвыла, когда Гримнир повалил ее на землю, наступил ей ногой на середину спины и сломал и ногу, и крыло. Жуткое существо билось и дергалось, пытаясь вырваться. Рука Гримнира схватилась за рукоять Хата.
— Убейте его! — взревела Атла. — Убейте его, сейчас же! Пока он не вытащил свой проклятый клинок!
Старуха-убийца на Гифе уронила его; вместе оставшаяся пара мордветтиров подхватила Гримнира своими жилистыми руками; их крылья бешено замахали, когда они оторвались от земли. Они понесли его вверх. Вверх, к деревьям. Вверх, в зеленоватое небо над Ётунхеймом. Старухи-убийцы пронзительно закричали, их крылья забили быстрее. Двадцать футов. Тридцать. Они работали в унисон, поднимаясь со своей ношей в холодную ночь, к облакам. Они не видели руки Гримнира с клинком. За ветром и шелестом перьев, за их криками они не слышали скрежета стали по коже.
Пока не стало слишком поздно.
— АТЛА! — взревел Гримнир. Хат сделал выпад вперед; кровь брызнула фонтаном, когда острие клинка попало в горло мордветтир, летевшей слева от него. Кряхтя, Гримнир вырвал длинный сакс, едва не оторвав им голову старухи-убийцы. Взмахи крыльев в унисон затихли, когда умирающая мордветтир отпустила его.
В одиночку другое существо не смогло бы поднять его в воздух. Они зависли там на мгновение, их инерция достигла апогея, прежде чем затихнуть. А затем, с отчаянным криком, все трое рухнули обратно на землю.
Живая мордветтир попыталась высвободиться из железной хватки Гримнира; она едва избежала его колющего клинка, прижимая Гримнира к своей иссохшей груди. Мертвая падала рядом с ними, потеряв контроль. Остатки инстинкта самосохранения просочились в горнило гнева, пылающее в сердце Гримнира. Он обхватил мордветтир за шею одной рукой, ударил ее по лицу державшим Хат кулаком и перекатился так, что та оказался под ним.