— Ты можешь ее держать? — спросил Гиф, искоса взглянув на Гримнира.
— Я могу ее держать.
Когда рассвет запятнал восточный горизонт, окрасив облака над Ярнфьяллем бледно-желтым пламенем, Атла положила последний камень на вершину пирамиды — улей высотой с сидящую Скади. Она и сама выглядела так, словно была близка к смерти. Ее конечности дрожали, из сведенных судорогой пальцев капала кровь, а полный ненависти желтый взгляд встретился с единственным безжалостным глазом Гримнира.
— На колени.
Не в силах сопротивляться, Атла опустилась на колени. Затем, без предисловий, без предупреждения и без жалости, Гримнир подошел к ней сзади, запрокинул ее голову назад и полоснул Хатом по крепким жилам на шее и по хрящам на горле.
— Если есть мир за пределами этих Девяти, стерва, — прорычал Гримнир, — то пусть тень Скади найдет тебя и будет преследовать до скончания Времени.
Отвратительная черная кровь Атлы забрызгала камни пирамиды, пока она пыталась вдохнуть. Но безуспешно. Она цеплялась за камни, медленно опускаясь рядом с пирамидой, пока кровь ее жизни текла по перерезанным артериям ее шеи. И когда ведьма умерла, Гримнир сделал то, о чем просила его воспоминание Скади.
Он спел песню над ее могильной пирамидой.
Когда затихло эхо его резкого, как камень, голоса, Гримнир отвернулся от пирамиды и пошел прочь от Ярнфьялля.
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ Гримнир и Гиф путешествовали почти молча. Они едва ли обменялись парой слов, и даже проклятия редко слетали с губ Гримнира. Подобно волкам, они неслись по первобытному лесу, под свинцовыми небесами, отливающими серебром в бледном свете скрытого солнца, или же под безлунным ночным небом, мерцающим зелеными колдовскими огнями; они двигались гуськом, а Гримнир следовал за Гифом, нахмурив лоб и что-то мысленно ворочая. Гиф придерживал язык и не пытался допытываться.
Двигаясь все дальше на север, навстречу надвигающейся тени, которая могла быть только могучим Иггдрасилем, они оставили Железный лес позади и поднялись в горную местность, граничащую с обширным и смертоносным Мирквидом — Мрачным лесом, где в вечной тьме скрывалось все то, что лучше оставить на произвол судьбы. Они обогнули зловонные болота и пересекли окутанную туманом пустошь, где, как гигантские врата, возвышались трилитоны из замшелого камня.
— Никогда не проходи через них, маленькая крыса, — предупредил Гиф, оглядываясь через плечо. — Всегда обходи стороной.
При этих словах Гримнир пошевелился. Он нахмурился, увидев перед собой три камня — два вертикальных и один горизонтальный, сверху, как перемычка.
— Нар, почему это?
Гиф замедлил шаг, а затем остановился в нескольких футах от трилитона. Наклонившись, он схватил камень размером с большой палец и швырнул его в центр трех камней.
Камень ударился, исчез и оставил рябь на ткани бытия в самом сердце трилитона.
— Fak mir, — пробормотал Гримнир.
— Это ловушки, — сказал Гиф. — Воющая Тьма, Гиннунгагап, находится прямо за ними. Кто-то оттуда расставил их здесь, надеясь откусить кусочек плоти от неосторожного.
— Что живет в этой проклятой Пустоте, а?
Гиф искоса взглянул на него.
— Создания, которые лучше оставить самим себе. — Какое-то время они смотрели на мирный с виду трилитон. Наконец, Гиф зашевелился. — Послушай, маленькая крыса, — неуверенно начал он. — Если бы я знал, что эта проклятая болотная ведьма убила Мать Ангрбоду и влезла в ее кожу…