Павильон Манаварга представлял собой яркое сооружение из красной ткани в центре лагеря. Он выглядел почти безлюдным, если бы не пара охранников в красных плащах. Прищуренный взгляд Гримнира блуждал по лагерю, от края до края, из конца в конец… и именно там он увидел странное зрелище, которое возбудило его любопытство.
В конце лагеря он заметил павильон гораздо меньших размеров, того же цвета, что и плащи Истинных Сынов Локи. Павильон стоял в стороне от остальных, в направлении болот, граничащих с заливом Гьёлль, и кто-то изо всех сил постарался, чтобы он выглядел ненавязчиво и обыденно: белье было разложено сушиться, сбоку горел костер для приготовления пищи, окруженный тремя фигурами в темных плащах — эти каунары, казалось, не интересовались кровью и грохотом осады. Если бы это не было как-то связано с интригами Манаварга, он бы съел свой костяной глаз.
— Нашел тебя, подлец, — пробормотал Гримнир. — Но что ты задумал, а?
Повинуясь внезапному порыву, Гримнир покинул свой насест и стал спускаться по лесистым склонам холмов. Границы лагеря почти никто не охранял. Тем не менее, осторожность не помешает. Он пробрался в лагерь неподалеку от того места, где они, когда могли, хранили умерших, чтобы дождаться их возвращения. В одном месте он украл плащ с капюшоном, в другом — тяжелый черный лук. С ближайшего столба он стащил связку зайцев, связанных кожаным ремешком. И в мгновение ока превратился в обычного охотника, возвращающегося в свою палатку с куском мяса, чтобы поделиться им со своими товарищами.
Он добрался до задней части этого странного павильона — никто и глазом не моргнул. Избавившись от украденного плаща, лука и зайцев, он бочком протиснулся сквозь разрез в ткани… и оказался менее чем в футе от спины каунара в красном плаще и кольчуге. На долю секунды Гримнир разглядел одеяние этого воина — его меч в ножнах, огромный медный рог, висящий на перевязи, шлем со звериной мордой, привязанный к поясу, — и понял, что это Бёльторн, герольд Манаварга.
Бёльторн нахмурился, услышав его вторжение, и начал поворачиваться на звук.
Гримнир не дал ему времени среагировать. Одним плавным движением он запустил пальцы свободной руки в волосы Бёльторна, одновременно обнажив лезвие Хата, и нанес удар длинным саксом по затылку герольда. Это был быстрый и жестокий удар, который отделил череп каунара от позвоночника, оставив нетронутыми хрящи, мышцы и артерии шеи.
Не издав ни звука, герольд обмяк. Гримнир за волосы опустил его на землю и оставил умирать. Павильон разделял занавес. Гримнир подошел к нему и выглянул из-за складок ткани.
— Тайные собрания, так, Виночерпий? — услышал он резкий хриплый голос. — Что подумают другие Отцы, если ты будешь развлекаться с такими, как мы?
— Как обычно, Храуднир, они будут думать то, что я им скажу.
Гримнир увидел спину Манаварга. Стройный каунар сидел на одном из своих троноподобных сидений, в то время как пара несоответствующих друг другу скрелингов стояли у входа в павильон, настороженные и не желающие заходить дальше. Тот, кто, должно быть, был Храудниром, рассмеялся. У него была желтоватая кожа и бледный, похожий на щель рот, полный сломанных зубов. На нем не было кольчуги, только зеленая ткань и кожа грязного цвета, и он держал изогнутый и зазубренный клинок; кости пальцев, вплетенные в его вьющиеся волосы, щелкнули, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на своего спутника.
— Гарн! Ты слышишь это, Лютр?
Лютр был коричневым, как опавшие листья, с безволосой головой, покрытой татуировками в виде головокружительного множества рун и сигилов. Его глаза были маленькими и свирепыми, а фигура — худой и костлявой. Плащ из волчьего меха, свисавший с его плеч, зашуршал, когда он наклонился вперед и сплюнул.
— Это то, чего ты хочешь от нас, нидинг? Нашего молчания и послушания?
— Ничего столь драматичного. — Гримнир увидел, как Манаварг повернул голову, рассматривая этих двух мятежных Отцов — равных ему под властью Отца Локи. — Я добиваюсь только краткого перемирия. Ваших клятв, что вы не будете помогать Кьялланди и не будете мешать мне. Просто позволите нам делать то, что должно быть сделано, без помех.