— Ты думаешь, что сможешь победить Кьялланди, да? — Лютр злобно улыбнулся.
— Он в меньшинстве и загнан в угол. Более того, моя ведьма сейчас в Каунхейме, разрабатывает способ взломать стены Ульфсстадира. Их время сочтено. Поражение Кьялланди предрешено.
— Смешно! — Храуднир рассмеялся, издав звук, похожий на болезненное сопение. — Знаешь что, Виночерпий? Я принимаю твое перемирие. Потому что я хочу занять место возле ринга, когда старый Кьялланди преподаст тебе урок войны.
— А ты, Лютр?
Костлявый лорд Скрелингсалра пожал плечами:
— Почему нет?
— Тогда наша встреча окончена. Я полагаю…
— Не так быстро, — прервал его Лютр. — Теперь наша очередь. Что насчет этого Чужака, о котором мы все время слышим, а? Как он вписывается в твои планы?
— Верно, — ответил Храуднир, щелкнув пальцами. — Я слышал, он победил Ганга, Ньола и лучших из твоих Истинных Сыновей почти в одиночку. И, как я слышал, единственная причина, по которой он не добрался до тебя, Виночерпий, заключается в том, что эта твоя ведьма вытащила тебя из огня.
Гримнир не мог видеть лица Манаварга, но он отчетливо слышал напряжение в его голосе и едва сдерживаемый гнев:
— Вас неверно информировали, братья. Этот Чужак, как вы его называете, был зверем Воющей Тьмы, который принял облик сына Балегира и был вызван твоим маленьким соотечественником, Лютр, — этим наглым червяком, Снагой. Идуна позаботилась об обоих проблемах.
Лютр сплюнул под ноги Манаваргу.
— Ну что ж, поздравляю твою ведьму. Жаль, что она не может использовать ту устрашающую силу, которой обладает, для решения проблемы местонахождения Отца Локи.
Гримнир подумал, что если бы можно было услышать медленную и злорадную улыбку, то в этот момент она звучала бы очень похоже на голос Манаварга.
— Возможно, она может, но я просто предпочитаю держать ее при себе. Возможно, она обнаружила, что все эти истории о Рагнарёке и Сумерках Богов были просто ложью. Истории, рассказанные для того, чтобы заставить нас вцепиться друг другу в глотки. Возможно, Настронд — это наша вечность, и мы сами должны сделать из него то, что хотим.
— Ты рисуешь мрачную картину, Виночерпий, — сказал Храуднир, качая головой. — В чем наше предназначение, если не в подготовке к Последней битве?
— Твое предназначение — служить, ты, грубиян, — прорычал Манаварг. — Ты просто слишком глуп, чтобы понять это. Что касается моего предназначения… мое предназначение — пра…
Гримнир услышал достаточно. Его рука высунулась из-за занавески, он сжимал в кулаке Хат. И так же быстро, как змея, которая была эмблемой Каунхейма, это лезвие обогнуло трон и сильно прижалось к шее Манаварга — достаточно сильно, чтобы перерезать ему горло, если бы он попытался сглотнуть.
Гримнир появился в поле зрения, глядя на них диким взглядом.
Мгновение опасение, мгновение нерешительности, пока Лютр и Храуднир пытались понять смысл этого вмешательства. Манаварг, в свою очередь, с широко раскрытыми глазами вжался в спинку стула, насколько это было возможно, пытаясь ослабить острое, как бритва, давление на горло. Гримнир склонил голову набок и переводил взгляд с одного на другого. Его единственный глаз пылал, как уголь в кузнице.
— Вы кажетесь мне надежными парнями, — сказал он, — и я не собираюсь с вами ссориться. Этот лживый негодяй, однако… — Манаварг открыл рот, чтобы возразить, но Гримнир заставил его замолчать, надавив так сильно, что из его горла потекла тонкая струйка крови. — Нар! Если мне понадобится хоть капля желчи от таких, как ты, Виночерпий, я сам вырву твою печень и выжму ее досуха. И если ты думаешь, что твой драгоценный Бёльторн может тебе помочь, подумай еще раз.
Именно Храуднир вышел из тупика, сняв руку с рукояти своего меча и подняв обе в знак мира. «Ты, должно быть, Чужак. Тот, о ком, по его словам, позаботилась его проклятая ведьма». Он свирепо посмотрел на Манаварга.
— Надо отдать должное старушке, — сказал Гримнир. — Ей удалось убить бедного Снагу, его маленькую Кётт и моих братьев-идиотов, Хрунгнира и Нэфа. — Гримнир кивнул на Храуднира. — И этого твоего вероломного кузена по имени Скэфлок, вместе с парой его парней, и ее собственного сына, Радболга. И она сделала это в Ётунхейме, так что никто из них не вернется.
Храуднир тихо присвистнул.
— Да она просто мастер-убийца.
— Какое отношение все это имеет к нам? — спросил Лютр.
Глаза Гримнира горели во мраке.
— Вы, двое, последние, кто не преклонил колено перед этим идиотом. Манаварг, вот он, рассуждает как гном, со всеми его разговорами о королевствах, династиях и мире. Мир? Фо! Мы — каунары! Мы были рождены для войны, и Настронд предназначен быть наковальней, на которой закаляется наша сталь для Последней битвы! Рагнарёк грядет, ребята. А вместе с ним и Отец Локи. Осталось сложить на свое место только один кусочек головоломки, и тогда звук Рога призовет нас всех к Вигриду.