— В Оркхауге, — прервал ее Гримнир, когда звук ее имени прорвал плотину воспоминаний. В последний раз он видел ее лицо среди мертвых. — Двенадцать столетий назад ты была убита глубоко в горах, на перекрестке дорог под названием Эйнвиги, когда ты и несколько твоих товарищей пытались помешать этому проклятому змею Нидхёггу добраться до Зала Девяти Отцов. Ты была подругой по постели Хрунгнира до того, как он отплыл на кораблях волков в Эриу и погиб при Маг Туиред.
— Кто ты такой, чтобы помнить все это? Помнить то, что забыла даже я? — спросила Скади.
— Я брат Хрунгнира, меня зовут Гримнир.
— Я помню тебя. Тогда ты был совсем маленьким, — сказала она, затем схватила рабский ошейник на своей шее. — Освободи меня, Гримнир!
Скрелинг, однако, был настороже. У него возникло жуткое ощущение, будто злобная тварь, выслеживавшая его, расставила ловушку и теперь с неподдельным ликованием наблюдала, как он в нее угодил. Эта Скади, она могла быть приманкой… или она могла быть замешана в этом.
— Я сниму ошейник, когда мы выберемся из этой отвратительной долины. Возьми свой светильник и показывай дорогу.
— Они его увидят, — прошипела она.
— И что? Ты сама сказала, что они уже здесь! Фо! Я бы предпочел встретить их со светом у моего локтя, а не в кромешной тьме.
Ноздри Скади раздулись. Она подошла и схватила позолоченный гномий светильник. «Это не имеет значения», — сказала она. Затем, кивком головы, она велела Гримниру следовать за ней.
ПУТЬ, КОТОРЫЙ выбрала Скади, увел их от медлительного ручья и направил вниз по тропинке, протоптанной в земле за столетия использования. Она вилась вокруг стволов гигантских деревьев, ясеней и дубов, и по маленьким каменным мостикам, перекинутым через неглубокие ручьи; от некоторых пахло серой, а от других поднимался пар, как будто вода вскипала из самого сердца вулкана. По обе стороны густо росли бледные грибы, виднелись мертвенно-бледные цветы вонючего паслена и высокие пурпурные стебли волчьего аконита.
Пока они шли, Гримнир засыпал Скади вопросами о рабах — сколько их было и где их держали ведьмы? «И как тебя схватили?» — спросил он.
— Фе! Мой собственный отец это сделал, жалкий ублюдок! — прорычала она. — Его зовут Скэфлок. Некоторое время назад я приглянулась одному из парней Лютра, и Скэфлок решил обменять меня на более выгодную должность, а это означало, что мы сбежим из Ульфсстадира, повернувшись спиной к своему народу. Я сказал ему нет, а потом рассказала Гифу о том, что собирался сделать мой старый отец. Сын Кьялланди плохо относится к предателям крови, так что Скэфлок едва выбрался оттуда с головой на плечах.
— Что ж, мы все злопамятны, так? Я совсем забыла об этом старом ублюдке. Однажды я вышла за стены Ульфсстадира на охоту и свежевала оленя, когда этот вонючий оборванец и его новые приятели напали на меня и вонзили нож в спину! Злорадствовали по этому поводу, пока я лежала при смерти. Я вернулась сюда. Скэфлок бросил меня на съедение волкам, что было вполне справедливо. Меня нашли двое рабов, и в мгновение ока на мою шею надели кандалы, заставив работать, чтобы добыть себе ужин. Это было… — Она замолчала, подсчитывая в уме, — двенадцать смертей назад.
— Нас девять, — продолжила она. — Семь мужчин и еще одна женщина. Большинство из Скрелингсалра, хотя есть один конченый дурак из Каунхейма. Другая женщина из Ярдвегура, и она их любимица, эта ведьма. Они держат нас в длинном доме за ручьем, около которого ты меня нашел.
Пока Скади говорила, Гримнир не сводил своего здорового глаза с дороги, осматривая их тропу, ветви над головой и по сторонам. Он не видел ничего, кроме густых теней леса, поднимавшегося вокруг них в бледно-зеленом свете. Но он слышал звуки погони — треск веток, шелест опавших листьев, резкий стук когтей по камню… И ощущал дьявольское внимание, злобные глаза, наблюдающие, выжидающие.
Гримнир громко выругался:
— Почему они не нападут и не покончат со всем этим, эти твои проклятые ведьмы?
— И испортят охоту? — ответила она. — Ха! Локейские ведьмы любят выжимать из своей жертвы весь страх до последней капли, прежде чем броситься убивать.
— Так вот как их называют, да? Локейские ведьмы?
Скади кивнула:
— Две сестры, Гьяльп и Имд. Говорят, есть еще третья, Атла, но я видела только их двоих. Они любят хвастаться, что были повитухами Ангрбоды и наблюдали за рождением детей Спутанного Бога в Ётунхейме, но, я думаю, старые стервы врут. Я думаю, произошло что-то еще, что-то, из-за чего Атла осталась в цепях, а две другие прячутся здесь, среди мертвых скрелингов.