— Я же говорила тебе, что это скраг, — сказала она, кивая на сосиску.
Гримнир пожал плечами и откусил еще кусочек.
— На вкус как свинина.
— Ты думаешь, здесь безопасно, когда народ Ганга жаждет твоей крови?
— Так же безопасно, как и там. — Гримнир мотнул головой в сторону Волчьего логова, затем выплюнул кусочек хряща в огонь. — Скорее, даже безопаснее. Ты здесь, чтобы меня защищать.
— Фе! Я отдам тебя им, никчемный червяк.
Губы Гримнира скривились в усмешке. Краем глаза он заметил, как Скади расстегнула пояс с оружием и отложила его в сторону; он наблюдал, как она снимает кольчугу. Она расправила ее, накинув на один из участков разрушенной стены, не так густо заросший плющом, и осмотрела звенья на предмет ржавчины и поломок, прежде чем сесть. Гримнир вернулся к заточке своего топора.
Молчание. Огонь костра щелкал и потрескивал. Камень царапал сталь. Скади расстегнула воротник своего гамбезона и посмотрела на затянутое облаками небо.
— Ты скучаешь по нему?
— По чему?
— По нему. По Мидгарду. По своему старому дому.
Гримнир поднял голову, проследив за взглядом Скади. За деревьями, за облаками виднелись полосы зеленого и золотого света, а еще выше — мерцающие красные и желтые огни верхних миров, чужие солнца, вечно горящие в пустоте между бескрайними ветвями Иггдрасиля.
— Скучаю по этому? Нар! Пусть им владеют певцы гимнов, и скатертью дорога! По чему я скучаю, так это по Старым временам. По временам скитаний после Маг Туиред, когда Гиф передал волчью мантию Хрунгниру и позволил этому идиоту править нашим народом. Мы бродили, он и я. Ха! Тогда мы были сами себе хозяевами. Сотни лет мы странствовали — от Балтики до великого каменного города, Миклагарда. Да, мы брали, что хотели, ходили туда, куда хотели, и у нас не было так называемых лордов, которые могли бы все испортить.
— У тебя было много женщин?
— Я не такой, как Хрунгнир или мой старый отец. Фо! Никогда не понимал их увлечения белокожими ghæsh. — Гримнир использовал сленг для обозначения женской анатомии; Скади, стоявшая рядом с ним, подавила усмешку. — Грязные создания.
— Хорошо, — сказала она. Она медленно потянула за следующий шнурок своего гамбезона. Шнурок за шнурком, пока передняя часть не распахнулась. Скади откинулась назад, опершись локтями о сломанную колонну позади нее. Она потерла мускулистый живот, теребя шнурки на брюках. — Я бы тоже никогда не позволила белокожему прикоснуться ко мне.
Гримнир отложил топор и точильный камень в сторону.
— Я действительно не охочусь за человеческими ghæsh, но это не значит, что я буду бегать за любой дымчатой лагерной шлюхой.
Не успели слова слететь с его губ, как Скади вскочила и ударила его тыльной стороной ладони по щеке.
— Дымчатая лагерная шлюха? — прошипела она, раздувая ноздри. — Так вот что ты обо мне думаешь?
Гримнир не стал уклоняться от удара, и от боли тонкая улыбка, изогнувшая уголки его рта, стала еще шире. Он тихо фыркнул.
— Я думаю, — прошипел он, — что на тебе ездили верхом больше раз, чем на любимой кобыле Одина.
— Ублюдок! — Скади ударила его еще раз. Словно кремень по стали, этот удар зажег что-то в глубине глаза Гримнира, что-то горячее, темное и похотливое. Она знала, что он видит то же самое и в ее собственном взгляде. Тонкие губы Скади приоткрылись. Ее язык скользнул по острым зубам; в третий раз шлепок плоти о плоть эхом разнесся по роще. Она замахнулась, чтобы ударить в четвертый раз, но была остановлена Гримниром, который с почти небрежным презрением схватил ее за желтоватое горло кулаком с черными ногтями.
Скади невольно ахнула, ее янтарные глаза расширились.
— Ты пришла сюда подраться? — спросил Гримнир яростным шепотом; он притянул ее к себе и вдохнул ее запах, сопя, как животное. — Или ты пришла сюда за чем-то… другим?
Она вцепилась в жилистые мышцы его руки, в плечи, оставляя борозды на его коже, пытаясь притянуть его ближе. «Есть ли разница?» — сумела выдавить она.
Глухо рыча, Гримнир разорвал шнурки на ее брюках. Влажное тепло сочилось из-под ее бедер. Она сбросила с плеч гамбезон, и стеганая ткань упала позади нее. Скади услышала, как с его губ сорвалось шипение; его единственный глаз загорелся, когда он скользнул взглядом по ее стройному телу, покрытому твердыми мышцами. Его хватка на ее шее ослабла.