— Нет, но я единственный, кто не жалкий ублюдок! — в ответ прорычал Гримнир. — Выходи и сражайся, ты, скотина! Остальные, двигайтесь! Черт бы побрал ваши глаза!
— Сюда! — крикнул один из них. Неровной шеренгой восемь скрелингов и каунаров пробрались сквозь деревья, обогнули каменные выступы, на которых когда-то стоял древний мост, и устремились к поляне.
Гримнир резко остановился, вглядываясь сквозь подлесок в поляну, где стоял шатер Манаварга. Там формировалась стена из щитов, чтобы отразить нападение лодок Ульфсстадира. Гримнир и его кучка бойцов находились между стеной из щитов и павильоном. Он мог видеть Манаварга и его ручную ведьму, Идуну, под тентом с золотыми кистями; Ньол возглавлял стену из щитов. Гримнир не заметил никаких признаков Снаги.
— Бесполезный скраг, — пробормотал он, поворачиваясь. — Смотрите в оба, парни. Вон наша цель. — Но за своей спиной Гримнир насчитал всего пять голов. Четверо скрелингов и этот здоровенный каунар, Сеграр. Остальные трое пропали. Гримнир нахмурился. — А где же ваши приятели, а?
Сеграр сплюнул сквозь изуродованную шрамом щеку.
— Слиняли, скорее всего. Ба! И что с того? Мы поймаем этого, — он кивнул на Манаварга, — и старый Балегир сделает нас лордами.
— Думай головой, скотина, — прорычал Гримнир в ответ. — Никто не слиняет из этой битвы. Если троих не хватает, это означает, что затевается какая-то дьявольщина. Скорее всего, Манаварг завел сюда своих крыс, которые убивают нас одного за другим.
Сеграр рассмеялся.
— Оставайся здесь, если боишься, коротышка! Остальные, давайте возьмем их! Вперед, парни! Сорвем куш! Поднимаемся и атакуем!
Доводы Гримнира остались без внимания. Остальные четверо улюлюкали и выли; этот тупоголовый великан вел их через подлесок, направляясь к шатру из пурпурной и золотой ткани и богатой добыче внутри…
Трое товарищей Сеграра умерли в двух шагах от него, железные наконечники вонзились в их широкие спины, пронзив позвоночники, сердца и легкие. Сам Сеграр не успел сделать и дюжины шагов, как стрела с черным оперением вонзилась в основание его черепа. Он споткнулся и упал. Четвертый скрелинг повернулся, чтобы убежать, но стрела пронзила его висок.
Гримнир развернулся в ту сторону, откуда они пришли, и спрятался за каплеобразным щитом Ганга.
— Ты не такой тупой, как остальные, — раздался голос из-за кустов. В поле зрения появился Снага, по бокам от него Кётт и Блартунга, остальные его приятели окружили их. Всего два десятка скрагов — от сопливых сопляков с жаждой убийства в глазах, едва достающих Гримниру до колена, до худощавых юнцов на пороге зрелости. Они щеголяли доспехами и самодельным оружием — ножами и секачами, короткими копьями и булавами с каменными наконечниками, луками и стрелами. Большинство из них уставились на Гримнира, как компания мясников, рассматривающих кусок говядины.
— Я думал, мы друзья, Трар, сын Траинна, — ответил Гримнир из-за края щита. Лицо Снаги потемнело.
— Это имя мертво, ты, пес! — сказал повелитель скрагов. — И ты тоже скоро умрешь!
Гримнир обнажил Хат. Он отступил назад. На шаг. Два. Пока он не выбрался из подлеска.
— Думаете, вас, крыс, здесь достаточно, чтобы прикончить меня?
— Скоро узнаем, а?
— Сразись со мной сам, — сказал Гримнир. — Один на один.
Снага фыркнул:
— Ты не тупой, но и я не дурак. Ты только что разобрал старика Ганга на части. Даже если и так, я думаю, убить нас будет не так-то просто. Мы…
Гримнир не дал скрагу договорить. Подобно тигру, бросающемуся на добычу, сын Балегира бросился в гущу скрагов. Они взвыли и бросились врассыпную, но Хат в руке Гримнира был как живое существо. Клинок сверкал в призрачном свете Иггдрасиля; одним взмах распотрошил самого высокого из скрагов, вторым ударом Хат погрузился по рукоять в горло другого. Гримнир сбил с ног одного из гоблинов помельче краем своего щита и прикончил его ударом каблука, расколов ему череп, как яичную скорлупу. Но он не дал им передохнуть. Развернувшись, он ударил их снова.
В мгновение ока, залитого кровью, Гримнир убил половину товарищей Снаги. Они были выпотрошены, изрезаны, разорваны на части и растоптаны. Некоторые умерли мгновенно, другие еще корчились на земле, никто не обращал внимания на их жалобные крики. С Хата капала черная слизь. «Что ты говорил, Трар?» — прорычал Гримнир.