— Ты веришь ему?
Снага поиграл ожерельем из косточек пальцев, которое касалось его худой груди. Крысокость тоже был неподалеку, вместе с другим старым скрагом по имени Ред, который был вождем скрагов Каунхейма. «Ред — мой друг. Он услышал то, что услышал. У него нет причин лгать», — сказал Снага.
Кётт хмыкнула.
— Значит, если мы убьем этого ублюдка, он сразу же вернется? Это нечестно.
— Это место… оно не предназначено для того, чтобы быть честным. Однако, хотел бы я увидеть ту сцену. Старина Блартунга ввязался в драку, как какой-то длиннозубый герой и все такое? Это был правильный выбор. Наверное, решил, что наконец-то заслужил свое содержание, отомстив за нас и за всех остальных. — Снага шмыгнул носом и вытер его тыльной стороной ладони.
— Тогда зачем Гримниру понадобилось его вешать? Зачем убивать его по-настоящему?
Снага долго молчал. Он прокручивал в голове эти вопросы, желая, чтобы на них нашелся достойный ответ. Он ничего не ответил. Когда он заговорил, его голос был тверд как железо. «По той же причине, по которой, по словам Реда, ведьма пытается свалить вину на меня, говоря Манаваргу, что я какой-то всемогущий колдун, переодетый скрагом. У этих длиннозубов проблемы с высокомерием. Они не могут понять, что кто-то ниже их — кто-то вроде нас, — может одержать верх над ними, поэтому они успокаивают себя ложью и чрезмерными реакциями. Ни больше, ни меньше». Снага цыкнул зубом и указал на труп.
Он наблюдал за этим процессом тысячу раз, сто тысяч, а может, и больше. И все же это его завораживало. Отрубленные конечности возвращались к своим хозяевам или формировались заново; головы, которые только что парили в фонтанах бьющей крови, теперь возвращались, как кроткие жены, осознающие свои прегрешения и готовые искупить их. Внутренности, извиваясь, втягивались обратно в рваные разрывы, которые их выпустили; невидимые руки зашивали все раны, и все это наполнялось пенящейся черной кровью.
А потом пришло время. Моргни, и ты бы это пропустил.
Снага наклонился ближе, когда легкие Балегира расширились; он оскалил зубы в кривой усмешке, когда тело толстого дурака задрожало, когда могущественное колдовство ударило в его сердце, пока оно не забилось само по себе. Он увидел, как распахнулся единственный красный глаз…
Ярость Балегира вскипела при воспоминании о последней смерти в то же мгновение, когда жизнь наполнила его тело. Снага обрадовался, что у него хватило предусмотрительности связать запястья и лодыжки длиннозуба толстой веревкой.
— Где он? — взревел Балегир, брызгая слюной, и вскочил на ноги. — Где эта неблагодарная свинья, Гримнир? Где… — Слова застряли у него в горле, когда он повалился на бок; он боролся с веревками, связывавшими его руки и ноги, на его покрытом шрамом лбу было написано замешательство. — Где?..
— Только не вздумай расстраиваться по пустякам, одноглазый, — сказал Снага. — Но ты больше не сидишь за твоими нелепыми стенами.
— Где я? — спросил Балегир. — Развяжи меня, скраг!
— Пока нет. Только после того, как мы с тобой придем к взаимопониманию. Видишь ли, все изменилось, и мы тут ни при чем. — Снага покачнулся на корточках. — Похоже, твоя королева решила избавиться от тебя.
— Лжец! — Балегир попытался высвободиться; Снага знал, что больше всего на свете длиннозубу хочется сомкнуть свои пальцы на горле Снаги и сжимать до тех пор, пока глаза скрага не выскочат из орбит.
— Ну, кто-то же тебя убил, верно?
— Этот неблагодарный ублюдок, Гримнир! Выпендривается и строит из себя важную персону! Решил подло ударить меня, и ему повезло.
— Я в этом не сомневаюсь. Помогите ему сесть. — Снага кивнул, и из тени по обе стороны жаровни вышли Крысокость и Ред. Вместе они усадили Балегира. — Вот, — сказал Снага. — Мы не варвары, мы скраги. Что бы вы, длиннозубые, ни думали. И любая крыса, которая скалит зубы на Гримнира, мой друг.
— Что случилось? Последнее, что я помню, это… это…
— Гримнир и его дружки, должно быть, убили многих из вас. Вдобавок к этому оскорблению, твоя королева взяла и вышвырнула тебя и твоих парней вон, как тухлое мясо. Что она сказала, Кётт?
— Выбросьте его вместе с остальным мусором, — сказала Кошка голосом, похожим на стальной шепот.
Снага кивнул.
— Да, именно так. Как мусор, сказала она. И ее старый отец… ну, он согласился. Сказал, что небольшие трудности пойдут тебе на пользу.
— Откуда ты все это знаешь?
— У меня есть уши, ага? Я слышал это прямо из уст твоей чертовой королевы. Что бы она ни задумала, главное, что она прикрывает Гримнира. Позволяет ему делать все, что ему хочется.