- Николай Михайлович, Вам же уже объяснили, что у Вас трудный случай, что был общий наркоз, что, наконец, была очень сложная операция по удалению Вашего больного зуба мудрости, - аргументировала Надежда Константиновна.
Наступила пауза. Николай Михайлович вдруг почувствовал, что его обманывают и денег ему, скорее всего, никто не вернёт. Деньги всё ещё лежали на столе, рядом с тетрадью и стопкой чистых чеков, которые иногда выписывались пациентам, если оплата производилась на месте, а не через кассу. Такое в практике иногда случается.
Ирина Михайловна перехватила профессорский взгляд и молниеносно схватила деньги со стола, быстро открыла сейф, положила в него деньги, закрыла с сильным лязганьем мощный замок, и положила ключ в правый халат кармана.
У Николая Михайловича вдруг в одно мгновение промелькнули в сознании воспоминания его молодости, годы службы в органах госбезопасности, налоговой полиции, госнаркоконтроля,… и замечательное стихотворение "Хромоглазый поцелуй".
*****
Уронил я в унитаз
Как-то раз, намедни,
Свой любимый правый глаз,
Карий, предпоследний...
Из коллекции одного малоизвестного Санкт-Петербургского профессора, истинного доктора технических наук, умнейшего и приятнейшего во всех отношениях…, кстати, бывшего военного ...
Хромоглазый поцелуй
Я бродил вдоль берега, камушки пиная,
Вдаль смотрел и думал всё, о тебе, родная!
О тебе, красавица, свет очей прекрасных!
Я мечтал испить до дна, взор глазёнок ясных,
Что мешают мне загорать на пляже …
Тяжело мне плавать, ты милей всех, краше.
Твой парик красивый и вставная челюсть,
Это ли не шарм, это ли не прелесть?
Положу на полочку левый глаз и ногу,
Хороши протезы все, хороши, ей Богу!
Качество отменное, и цена не хилая!
Красота реальная, да и сердцу милые!
Я – простой сантехник, родом из Сибири,
У меня протезы и души порывы…
Быть с тобою рядом я хочу всегда, бля,
Ты же ведь не против, рыбонька моя, бля?
Помнишь, как за завтраком, поедая кашку,
Я подсел за столик, опрокинул чашку…
Ты была вся в белом, кушала салатик,
Посадил пятно тебе я, снизу на халатик.
Ой, шалун какой, бля!? Просто шалунишка!
Что теперь мне делать? Есть журнал иль книжка?
Я прикрою пятнышко и дойду до номера,
Там переоденусь и пойду на море я!
Если Вы не против, то могу помочь Вам:
Буду я рукою прикрывать места сам.
Буду Вашей тенью, буду хоть подушкой,
А ночами жаркими буду как игрушка.
И вообще готов быть Вашей половиной
Если Вы не против спутника-мужчины?!
Мы ещё болтали, говорили много,
Всё у нас остыло… Ну, и слава Богу,
Что ушли голодными мы из ресторана,
Не хотелось на море, а до секса рано.
Ужин был волнительным, просто офигенным,
Вечер был томительным, а вот секс мгновенным.
Мы пришли к ней в номер, стали обниматься.
Тут слетел парик с неё, начали смеяться.
Я решил ускорить всё, заключил в объятия,
Она вдруг вспотела вся, стала целовать меня.
В жарком поцелуе выскочила челюсть,
Нёбо оголилось… Боже, что за прелесть!
Целовать в засос тебя и касаться нёба…
Ты - моя красавица, ты - моя зазноба!
Мы ласкались страстно, крепко целовались,
А потом шутили, весело смеялись.
Я глядел на лысую, без зубов любимую,
Ты моя прекрасная, самая красивая!
Плоть хотела радости, секса и движения,
Мы разделись быстренько, за одно мгновение.
Я не стал стесняться, отстегнул протез,
Вынул левый глаз, на неё полез.
Но она зачем-то вдруг, включила свет,
И в экстазе, видимо, бросилась на плед.
Плед лежал на стуле, рядом с покрывалом,
Стало быть, ночами, был он одеялом.
Я стоял на правой, без ноги и глаза,
А она без челюсти, без волос, зараза…
Тут схватил рукою я её колено,
И рванул к кровати как с куском полена.
Действовал я быстро, опытно, умело,
Дама только вскрикнула и чуть-чуть вспотела.
Я не понял сразу, что произошло?!
Но что было - не было, всё в неё вошло.
Вспомнил я движения с песни из Тату,
Простота и голод мой, словно я лечу!
Потерял я голову, сердце и покой,
Глажу я, и глажу, грудь её нагой.
Лысая, без челюсти, я с одной ногой…
Парочка в экстазе, пой гитара, пой!