Элиза наблюдала за этой сценой, чувствуя смесь восхищения и зависти. Она никогда не видела такой живой, искрящейся энергией женщины, как герцогиня Иоганна. И в тот момент Элиза поймала себя на мысли, что ей очень хотелось бы узнать эту женщину поближе, разгадать секрет ее обаяния и понять, что скрывается за ее ослепительной улыбкой. В конце концов, Айзенберг, казалось, начал приоткрывать свои тайны, и Элиза была готова их принять.
*****
Хрустальные люстры, словно гигантские ледяные цветы, изливали холодный свет на столовое серебро и фарфоровые тарелки. За длинным столом, уставленным изысканными блюдами, царила тяжелая тишина, нарушаемая лишь скрипом стульев и звяканьем вилок и приборов. Элиза, сидя в самом конце стола, рядом с детьми, чувствовала себя словно на каторге, каждой клеткой ощущая напряжение, висевшее в воздухе.
Ужин протекал в мучительной медлительности. Барон фон Келлер почти не разговаривал, лишь изредка бросал косые взгляды на Элизу, словно пытаясь прочитать ее мысли. Герцогиня же, напротив, была необычайно говорлива, засыпая гостей бесконечными историями о придворной жизни, полными сплетен и интриг. Но ее слова, казалось, пролетали мимо Элизы, не достигая ее сознания. Все ее внимание было приковано к принцу Рудольфу, сидевшему напротив нее.
Их взгляды встретились на мгновение, и Элиза почувствовала, как по ее телу пробежала волна жара. В глазах Рудольфа она увидела не только влечение, которое почувствовала при первой встрече, но и глубокую грусть, и что-то еще, что-то похожее на немую мольбу о помощи. Этот взгляд пронзил ее насквозь, заставив сердце биться чаще.
Внезапно резкий голос баронессы отвлёк Элизу от размышлений, словно удар кнута.
— Фройляйн Шмидт, я заметила, что Фридрих до сих пор не знает алфавита, — произнесла она с ледяной усмешкой.
— Не думаю, что это свидетельствует о вашей компетентности как гувернантки. Слова баронессы, словно камни, посыпались на Элизу, вызывая жгучий стыд и обиду. Она открыла рот, чтобы возразить, но не смогла вымолвить ни слова.
В этот момент Рудольф неожиданно встал из-за стола.
— Фрау Келлер, я уверен, что фройляйн Шмидт прекрасно справляется со своими обязанностями, — произнес он твердым голосом, глядя прямо на баронессу. — Фридрих просто очень активный ребенок, и ему нужно время, чтобы адаптироваться к учебе. Его слова прозвучали как вызов, вызов не только баронессе, но и его собственному отцу, лицо которого в ту же секунду покрылось багровыми пятнами.
После этого инцидента ужин быстро закончился для Элизы. Прячась от взглядов присутствующих, она поспешила уйти в свою комнату. Оставшись одна, она бросилась на кровать, зарывшись лицом в подушки. В ее душе бушевала настоящая буря. Она понимала, что оказалась втянута в сложные интриги герцогского двора, и что ее присутствие здесь не случайно. Но какую роль во всей этой истории играет принц Рудольф? И почему он встал на ее защиту?
Страх и смятение боролись в ней с растущим любопытством и необъяснимым желанием докопаться до истины. Несмотря на опасность, Элиза чувствовала, что не может просто так уехать из Айзенберга. Она должна раскрыть тайны этого мрачного замка, и она должна понять, что связывает ее с принцем Рудольфом. В эту ночь Элиза приняла решение, которое изменило всю ее жизнь. Она останется. Она будет бороться. Она чувствовала, что ее настоящая жизнь только начинается.
II
Дни в Айзенберге потекли тягучей, вязкой рекой, каждый час принося новую каплю тревоги в и без того напряженную атмосферу. Стены замка, казалось, впитывали все звуки, каждый шорох, каждый вздох, превращая их в призрачный шепот, от которого волосы вставали дыбом. А за окнами вечно серые небеса нависали над Айзенбергом, словно предвещая неизбежную бурю.
Элиза изо всех сил старалась привыкнуть к новой жизни. Дни ее были расписаны по минутам: утренние занятия с детьми, прогулки в замковом саду, чтение сказок перед сном. С детьми Элиза чувствовала себя спокойнее, их невинность и искренность словно защищали ее от мрачной атмосферы замка.
Но стоило ей остаться одной, как тревога возвращалась. Прислуга вела себя странно: они перешептывались за ее спиной, исчезали, как только она появлялась в комнате, и отводили взгляд, когда она пыталась заговорить с ними. Элиза чувствовала, что от нее что-то скрывают, что в замке происходит нечто таинственное и зловещее.
Замковый сад, казалось, был единственным местом, где Элиза могла найти хоть какое-то успокоение. Старые, могучие деревья, словно стражи, охраняли ее покой, а пение птиц заглушало шепот замковых стен. Но даже здесь ее не покидало чувство, что за ней наблюдают.
Однажды, прогуливаясь по аллеям сада, Элиза случайно услышала обрывок разговора двух горничных, спрятавшихся за густыми кустами роз.
— …Герцогиня… снова ночью… кричала…, — прошептала одна из них.
— …говорят, она видит призраков…
— …А помнишь Марту? Ту, что пропала месяц назад? …говорят… она слишком много знала…
Элиза замерла, боясь шелохнуться. Сердце ее забилось чаще. Что происходило в этом замке? Какие тайны он скрывал?
Вечером того же дня, во время ужина, атмосфера за столом была напряженной до предела. Барон и баронесса почти не разговаривали, ограничиваясь лишь короткими, отрывистыми фразами. Элиза заметила, какими напряженными взглядами они обменивались, и ей удалось услышать фрагмент их тихого разговора:
— …нужно молчать… иначе все пропало… Эти слова словно удар тока пронзили Элизу. Она поняла, что оказалась в самом центре какой-то опасной игры, правила которой ей еще только предстояло узнать.
*****
Крик, пронзительный и полный ужаса, разорвал гнетущую тишину замка Айзенберг. Эхо разнесло его по длинным коридорам, отражаясь от холодных каменных стен и замирая где-то в темных закоулках, словно предвестник надвигающейся беды. В тот же миг Элиза поняла — что-то случилось, что-то страшное.
Она выронила книгу, которую читала маленькой Гретхен перед сном, и вскочила на ноги, сердце бешено колотилось в груди. Крик повторился, на этот раз ближе, и Элиза, не раздумывая, бросилась к двери. В коридоре уже столпились слуги, их лица были бледны, глаза расширены от ужаса.
— Что случилось? — спросила Элиза, хватая за руку пробегавшую мимо горничную.
— Мария… Мария пропала! — пролепетала девушка, задыхаясь от страха.
Мария, молодая служанка, работавшая в замке всего несколько месяцев, была любимицей всех. Веселая, добродушная, она всегда готова была помочь, ее звонкий смех разносился по замку, словно луч солнца в этом мрачном месте. И вот теперь она исчезла. Бесследно.
Элиза присоединилась к поискам. Замок, казавшийся таким величественным днем, ночью превращался в лабиринт темных коридоров и заброшенных комнат. Каждый шорох, каждый скрип половицы заставлял ее вздрагивать. Слуги шептались, пересказывая друг другу страшные истории о призраках, которые, по легенде, бродили по ночам по Айзенбергу. Но Элиза не верила в призраков. Она чувствовала, что исчезновение Марии связано с чем-то более реальным, с чем-то зловещим, что скрывалось за толстыми стенами замка.
В одной из комнат Элиза обнаружила вышивку, которую Мария не успела закончить. На ней были изображены яркие красные маки, словно капли крови на белоснежном полотне. Рядом лежала небольшая шкатулка. Элиза осторожно открыла ее. Внутри лежал сложенный лист бумаги. Это было письмо. Письмо к Марии. С дрожащими руками Элиза развернула его и начала читать. Слова, написанные неровным, торопливым почерком, словно обжигали ее глаза.