Некромант дождался, пока последняя ряса заняла положенное ей место, и прошелся перед "братьями".
— Перепоясаться, благостные.
Скелеты потянулись к веревкам.
Ильм наблюдал издалека, как его подчиненные приводят себя в порядок, и радовался в душе, что на них надеты кожаные кирасы. Не будь брони талии вышли бы до слишком узкими. Да и костяные плечи без наложенной на них толстой кожи однозначно вызвали бы подозрения из-за немного странных для "живых" очертаний. Что ж, пока все идет, как задумано…
— Накинуть капюшоны, головы опустить, руки сложить на животе… Построиться в колонну по двое.
Некромант шмыгнул носом, погоревал про себя над уготованной ему участью и встал впереди небольшого отряда. Добрую треть Турова пересечь с тварями, построенными при помощи магии, предприятие рискованное. Попахивает дымком очистительного костра, но коли назвался некромантом, то будь добр соответствовать званию.
— Все за мной.
Скелеты чинно потянулись за своим предводителем, подметая длинными подолами грязный, утоптанный многочисленными подошвами снег.
Половину пути величавая процессия миновала без проблем. Степенные служители Ордена, медленно и печально бредущие по улицам, вызывали в сердцах горожан сугубо положительные отклики. Дорогу Ильму уступали все, причем многие замирали по сторонам и благочестиво прикладывали руку к сердцу. Стражники, попавшиеся на пути, тоже к немалой радости некроманта, преисполнились братской любви и вежливо обошли смиренных братьев стороной. Ильм посматривал на все это с величавым одобрением, чувствовал себя почти именником и мысленно считал, сколько еще осталось до спасительных городских ворот.
На границе между портовым районом и кварталом ремесленников небольшая неувязка все-таки случилась. Перед процессией неожиданно возник плюгавый и покрытый коростой нищий. Подволакивая одну ногу, он бросился к Ильму и едва не уронил его на грязную мостовую
— Благослови недостойного сына, благостный! Даруй свет нетленный! — искатель благодати встал перед опешившим некромантом на колени, молитвенно сложил руки и выпучил глаза.
Ильм окинул его ласковым взглядом, в душе давая хорошего пинка под зад, и заставил себя припомнить, что в таких случаях следует делать. Помниться брат- исповедник служивший на благо паствы в Гнилухе клал на голову просящего ладонь… А вот, что при этом изрекал мудрого, в памяти как назло не осталось…
Окончательно определиться с воспоминаниями ему не позволили.
Из моментально образовавшейся группы зевак на середину улицы выскочил крепкий плечистый парень в темной одежде. Он склонился над нищим, не очень приветливо улыбнулся и подхватил его под локоток. Бродяга попытался воспротивиться насильственным действиям, но больше похожий на молодого быка, крепыш уверенно поволок его в сторону. Оборванец попытался сучить ногами и взывать к справедливости, но не преуспел в своем начинании. Удар по темени пошел на пользу не только ему, но и столпившимся в поисках дешевых развлечений горожанам. Возмущенные крики стихли, а присутствующий при представлении народ сразу озаботился собственными делами и поспешил незаметно разбрестись в разные стороны.
Ильм вопросительно посмотрел на нежданного спасителя. Парень похабно ухмыльнулся, пнул попутно сапогом искателя милости небес, и махнул некроманту рукой. Мол, можно идти дальше. И Ильм пошел.
До самой северной башни никто его больше не потревожил. Даже изрядно подвыпившие гуляки у одной из дешевых таверн, азартно задиравшие одинокого прохожего, завидев молчаливую процессию, поспешили придать себе смиренный вид мучеников.
Далее все пошло не по плану.
Ильм еще издали стал присматриваться к воротам, в поисках видной фигуры сержанта. Просто так, для собственного спокойствия. Однако деятельный и никогда не сидящий на месте Виле Бык на глаза никак не попадался. Некромант, опять же для сохранения душевного равновесия, решил про себя, что Виле засел в караулке за кружечкой пивка, которое нежно любил или по нужде отлучился. Имеет право сержант отлучиться по нужде? Очень даже имеет. Он тоже человек, и ничто человеческое ему не чуждо…
Северная башня приближалась с каждым шагом, и чувство тревоги неожиданно забило в набат. Не было здесь Виле, зато перед аркой ворот присутствовал Отто. И было совершенно неизвестно, поставлен ли он в известность о визите костяного отряда. Капрал ходил важно, что-то говорил, жесты его были плавны и уверенны, что вообще капралу свойственно до сих пор не было. Вообще от всего его облика неожиданно повеяло ранее неощутимой монументальностью. Ильм присмотрелся к капралу внимательно и вдруг без всякого удовольствия понял, что было причиной столь разительных перемен. На рукаве Отто красовался новенький сержантский шеврон.