— А что ты хотел услышать?
— Не знаю, если честно, — Ильм допил остатки пенного напитка, — ты бывалый стражник. Неужели нечего больше сказать?
— Гнилая история. Самое главное, концов теперь не сыскать. Ясно одно — не наши это. Наши ночной договор нарушать не станут. Больше ничего в голову не приходит. И Кейт, если разобраться тоже не при делах. Ничего такого не совершил. Ну, подумаешь, хотел выслужиться. Так не в первой такое с ним происходит. Никто уже и внимания особого не обращает на него… Все знают, что он одно место порвет за возможность продвинуться туда, — Санти многозначительно указал, заляпанным жиром пальцем в закопченный потолок, — и вообще я тебе не советую вокруг него копать. Ни к чему хорошему это не приведет. Папаша у него в королевской канцелярии служит. Да и друзья у него еще те…
— Что за друзья такие?
— Говорят сам Подкова…
— Да ну, — недоверчиво поморщился Ильм, — сам подумай, ну зачем Кейту такое пятно на послужном списке… И вообще. Такая дружба может боком выйти.
— Тем не менее, — Санти развел руки, — знаешь что? Выкинь все это из головы. Пойдем лучше к девкам.
— Не хочется что-то.
— Узнаю ранимую некромантскую душу, — Санти беззлобно усмехнулся, — лучше свежий покойник, чем несвежая проститутка.
— Вроде того… А ты откуда про Кейта знаешь? И про Подкову…
— Знаю. Не спрашивай откуда. Лучше дыши полной грудью и наслаждайся дюжиной свободных дней. Ну, так что, может в бордель?
— Нет, Санти. Я что-то должной резвости в теле не ощущаю.
— Как хочешь. Мое дело предложить, твое отказаться. Хотя на пару мы бы ух…, - Санти выловил из миски косточку и доглодал оставшееся мясо, — кстати, раненых пока не навещай. Вот свою дюжину отгуляешь, тогда можно будет и зайти.
— Раненых? — удивленно воззрился на сержанта Ильм.
— Ну да. Оле и Лосось. Ты, что не знал?
— Кто бы мне сказал. И у кого я спрашивать буду? Не у Ульриха же. Значит живы…
— Живы.
— Так я может, чем помочь смогу.
— Не надо Ильм. Поверь, не надо. Лучше боевые раны магией не лечить. Говорят, солдатская удача уходит. Поверье такое.
— А на войне?
— Там лекаря не выбирают, — сержант еще поковырялся пальцем в тарелке, — любого в зад расцелуешь, кто твои раны пользовать возьмется. Поверь моему опыту.
— Может, тебе еще одну курицу заказать?
— Не, хорошего понемножку… Кстати, — Санти на миг задумался, — я ж тебе одно местечко показать хотел. Погода сегодня вполне. Давай прогуляемся, а? В лесу сейчас хорошо, тихо…
— И куда мы с тобой пойдем?
— Недалеко. За озера.
— Вот еще. Чего я там не видал. Я лучше по оружейным лавкам пройдусь. Клинок новый присмотрю.
— Чего ты уперся? — сержант досадливо хлопнул ладонью по колену, — ты что думаешь, что все окрестности знаешь?
— Думаю да. Исходил вдоль и поперек. И за озерами твоими был. И не раз. Мрачный лес и все.
— А статую там на холме видел? — азартно прищурился Санти.
— Какую еще статую?
— Ага! Я там грибы который год собираю. И тоже никогда ничего интересного не замечал. А тут ровно кто-то в спину подтолкнул. Решил в кусты залезть.
— Это в шиповник что-ли?
— В него… И какой гад здоровенный вырос и колючий, — сержант выдержал драматическую паузу, — продрался значит, а там внутри небольшой холм и посреди него памятник. То есть постамент и две ноги сколотые. И лесенка уходит под землю. Правда вся дерном заплыла…
— Вот, леший, — изумился Ильм, — а я те кусты всегда стороной обходил. Ну, шиповник и шиповник, он, в общем, мне без особой надобности.
— Пошли, пороемся там, посмотрим. Я один не решился лезть.
— Думаю, что все ценное оттуда задолго до нас унесли…
— А вдруг золотишко найдем? Или чего еще…
— Пойдем, — решился Ильм, — но с тебя меч. Все равно через твою башню выходить будем. Кстати, а почему ты не на службе?
— С утра Отто вместо меня. Я дожил до того, что могу иногда оставить все хозяйство на верного капрала. Его приказано к сержантской должности готовить. Ну, понятно, что лишь до заката… И никто на меня косо не посмотрит. И плевал я на всех. Тем более, что мы сейчас небольшую инспекцию моим людям устроим и оружие тебе поищем в закромах…
У городских ворот жизнь, как всегда, била ключом. Трое стражников во главе с капралом дотошно обследовали крикливо раскрашенные фургоны бродячих комедиантов, судя по всему, очень желающих въехать в город. Общение протекало на повышенных тонах. Два потрепанных жизнью типа в старых трико возбужденно махали руками и трясли перед солдатами желтоватым пергаментным свитком.