- Давай я тебя сфотографирую, чтоб не было сомнений, что ты это видела.
Анна радостно повернулась спиной к кораблю и скорчила смешную рожицу.
И тут сильные руки подхватили ее, и едва не лишившись сознания, она увидела лицо единственного из мужчин, любимого и желанного.
* * *
Только Варвара озвучила, что видела коллаж Анны, который собиралась как раз выбрасывать квартиросъемщица, Яков словно получил в аренду крылья.
Его душевные терзания насчет своей неспособности к продолжению рода основательно попортили жизнь. Он едва было не собрался позорно сбежать, предпочтя байроновское разочарование во всем радости бытия. Сколько лет он носил эту боль, скрывая ее под маской ироничности и скептицизма. Как верно сказала Варвара «ледяное сердце Штольцева» - тот еще экспонат. И от известия о беременности Анны оно едва не разбилось на звенящие и ранящие осколки. И благо его девочка, его ангел-хранитель, который непостижимым образом занял всю его душу, опять спасла. Ее лучистые глаза, ее руки, губы, тело не могли лгать.
Как упрямый росток тянется к жизни сквозь толщу асфальта, уверенность в том, что это его ребенок, пробилась сквозь годами и справками укрепленную броню. Такого притяжения и чувствования просто не может быть. Но оно есть! Как и есть крошечный человечек, маме которого пришлось столько выстрадать из-за его дурацких убеждений.
Яков готов был грызть землю, лишь бы загладить вину, ведь изменить, пережить заново это время невозможно. Как только он услышал, что у Ани был приклеен корабль с алыми парусами, у него словно гора с плеч свалилась. То смутное, что легким ветерком шевелило его душу, пытаясь вызвать нужные ассоциации, наконец, засверкало во всей красе. Разглядывая корабли, он хотел увидеть именно алые паруса, хотя был уверен, что это плод фантазии Грина. Как Грей, он уже хотел скупить все красную ткань и заказать, чтоб из них сшили паруса и оснастили корабль. Готов был ради этого продать своего железного «коня».
Но.. как ни крути, 21 век – век рациональный. И если есть спрос – рождается предложение. Оказалось – что сказочных парусников пруд пруди. Разные по размеру, цене аренды, красоте. Очевидно, не он один такой неуклюжий жених, которому приходится добиваться благосклонности.
И вот судно найдено. Трое мужчин выдвинулись в путь, чтобы прибыть в пункт Б уже на корабле.
Яков, по мере приближения к порту, становился все более тревожным. После больницы он совсем было бросил курить. Но не тут-то было. Рогозин, понимая, что его культ сигарет доживает последние деньки, старался насладиться по максимуму, на всю оставшуюся жизнь. А Яков, видя такое дело, позволил и себе снять стресс. Хотя и опасался, что Анну может и стошнить – он чувствовал себя прокуренным, как рокерский клуб.
Показался пирс, и у него чуть палуба не ушла из-под ног. Родная, до боли желанная девушка, была на берегу. Сердце мужчины словно увеличилось в размерах, распирая грудную клетку, не давая дышать. Но что это?
Ветер развевает светлое платьице и …облаком поднимает над головой волосы. Короткие волосы. Он сглотнул, проморгался, опасаясь, что от волнения с глазами что-то приключилось.
Он беспомощно оглянулся на друга, словно спрашивая, видит ли он то же самое. Рогозин флегматично посмотрел на Якова и изрек:
- Да, мы тебе не стали сразу говорить, чтоб ты не вздумал при встрече сурового Штольцева разыграть, а проявил бы все человеческие эмоции, на которые способен. Анна обстригла волосы, чтобы расплатиться с долгами…Девочка была в отчаянии.
Яков был потрясен. Отвернувшись в сторону, он спрятал слезу. Говорят, что мужчины не плачут. Говорят. Но есть вещи, которые не под силу воспринять умом, сердцем. Этого не должно было быть! Он рванул ворот рубахи. Его словно опалило огнем. И едва корабль пришвартовался, не дожидаясь трапа, он спрыгнул с качающегося борта и одним махом оказался позади беспечно позировавшей Анны. Подхватив ее на руки, он едва не терял сознание от разрывавших на части его душу эмоций.
Со страхом он искал в ее изумленно распахнутых глазах ответ на вопрос: «Простит ли?»
Но слова, словно разбухшие от долгого хранения, не желали показаться на свет, застревали в горле.
- Аня! Анечка! – только и сумел выдавить он. И понимая, что может провалить дипломатическую миссию, прибегнул к единственно верному и действенному средству. Он поцеловал ее приоткрытые губы, страстно и исступленно, вкладывая всю любовь, всю неизрасходованную нежность. Напористо захватывая их, он наслаждался мягкостью и податливостью. Потрясенная случившимся, не осознающая, явь это или сон, девушка потянулась к нему, обвила руками его шею и чуть не задохнулась от блаженства. Его родной запах, его тело, его руки доказывали, что она не помешалась, не тронулась умом. Это Он! Ее недосягаемый, единственный мужчина. И корабль с алыми парусами тоже не сон!