Нащупав пульс, владелец голоса облегченно ухнул. То, что она не дышит, его не озаботило, он этого и не заметил, и Анна решила, что этот трюк ничего не даст. А то, не дай Бог, еще вздумают делать искусственное дыхание «рот в рот».
Снова послышались торопливые шаги. Вошли двое. Один из них, очевидно, вышеупомянутый Лепила, склонился над девушкой,
- С этой девкой одни неприятности. Сначала Казанова не просчитал, что с ней могут быть проблемы. От Фауста сбежала. Теперь вот помирать собралась, давай быстренько приводи ее сознание,- этот недовольный голос очевидно принадлежал наиболее авторитетному из всей троицы.
Анна почувствовала резкий аммиачный запах и рефлекторно мотнула головой. Раз не удалось сохранить вид бесчувственной тушки, пришлось играть дальше. Она, как в замедленной съемке, открыла глаза, обвела расфокусированным взглядом все вокруг и снова медленно, закатывая зрачки, будто теряя сознание, закрыла.
- Ее на кровать нужно перенести, - Лепила выражал свою просьбу нерешительно, будто обращаясь к старшим по званию.
- Кнут, давай! – Скомандовал главный. У Анны по коже стайкой пробежали мурашки отвращения от того, что ее подхватил на руки и небрежно чуть не кинул на кровать чужой мужчина.
- Ну чо, давай, приводи в порядок эту куклу, - с этими словами, адресованными лекарю, двое удалились.
Лепила, как его называли сообщники, начал растирать ей мочки ушей, давить на биоактивные точки на руках. Видя, что это все не приносит ожидаемого эффекта, стукнул крышкой чемоданчика и, судя по шуршанию, начал освобождать из упаковки шприц.
«Ну уж нет, это точно лишнее», - Анна слегка приоткрыла глаза и из-под опущенных ресниц стала напряженно следить за действиями эскулапа. Выждав момент, когда он сосредоточился на ампуле с лекарством, она подскочила с кровати и врезала ему ногой по самому нежному мужскому месту.
Пока он, скрючившись от боли, забыл, как дышать, Анна схватила из его «аптечки» медицинский жгут, и накинула ему на шею.
- Слушай сюда, Айболит недоделанный! Ты сейчас же выведешь меня отсюда, или я придушу тебя как цыпленка! –Никита в ней все-таки проснулась, потому что это был единственный шанс выбраться на свободу. - Я беру тебя в заложники, и клянусь, я не блефую. Если мне воспрепятствуют выйти – я тебя задушу. – Страх, отчаяние придавали девушке силы, и она готова была защищать себя любой ценой.
- На колени,- скомандовала она, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию.
Ошарашенный молниеносным превращением почти бездыханного тела в спецагента, потерявший способность сопротивляться от боли, Лепила, покорно выполнив требование, прохрипел:
- Постой!
Анна чуть ослабила хватку.
- Постой, тебе не выбраться. Если меня задушишь, тебя отвезут с моим телом куда-нибудь на дачу и еще по пути вызовут полицию. Теплый труп и отпечатки твоих пальцев на жгуте. Что бы ты ни сказала, все равно будешь убийцей. Можешь сколько угодно рассказывать о том, что тебя похитили, увезли. А розовая комната, кроме которой ты ничего не видела, будет доказательством того, что ты умалишенная. И тогда тебе никогда не выйти из психушки.
Анна похолодела и чуть не выпустила жгут. В том, что все сказанное этим врачишкой – правда, она не сомневалась. К нему относились пренебрежительно, друг друга называли по кличкам, в конце концов, ее сюда притащили помимо воли – все это ярко свидетельствовало о том, что гуманизм здесь не в почете. Да и когда она попытается предъявить ультиматум другим бандитам, ее оттащат от него, прежде чем она сможет его придушить – это не пистолет. Да и убить человека у нее не получится, наверно.
Решимость уже начинала капитулировать, уступая место безысходности и отчаянию. Слезы навернулись на глаза. И ей в голову очень некстати, будто насмехаясь над безнадежностью ее положения, пришла мысль: «Шеф! Все пропало! Все пропало! » Губы задрожали, и она уже была готова шмыгнуть носом и безутешно разрыдаться, опустив руки, как пожаловало недавнее знакомое, но все еще не представившееся привидение. Как и прошлый раз, не удостоив девушку комментариями, оно произнесло:
- Запугай его, сделай союзником, скажи, что ты ведьма и проклянешь его на веки вечные, - и уже растворяясь, как пример, прошелестело: «Наш Касьян, на что ни взглянет, все вянет».
Анна вспомнила, как еще на первом курсе стала жертвой цыганского гипноза. Она позанималась с учеником, успела забежать на почту, отправила бабуле денег и собиралась на «Садовод» за зимними сапогами. Возле входа в рынок ее остановила цыганка с маленьким ребенком на руках. «Эй, молодая, красивая, дай десять рублей для ребенка!» Анна, не раздумывая, достала из кошелька монетку и отдала. Она уже собиралась уходить, как была остановлена словами: «Эй, постой, спасибо тебе за доброту. Я за это тебе погадаю. Денег не возьму. Все про тебя знаю. Все скажу».