На третий день вечером на взмыленной лошади прискакал Барсуков и огорошил главнокомандующего новостью: уже у самого Бестяха на белый отряд налетели красные и почти всех порубили шашками. Удалось спастись только Филиппову и еще троим.
— А где же Филиппов? — страшно багровея, спросил Коробейников.
— Уехал домой. Велел передать поклон.
— Как домой? Он же на военной службе.
Барсуков пожал плечами.
— А его я повешу, — пообещал Коробейников. — А имущество конфискую для нужд армии. Я буду беспощаден!
Блокада Амги продолжалась. С тех пор как в отряде Гудзинского побывал Федор Владимиров, ни одному связному не удалось пробраться сквозь бандитские кордоны.
Приближалась весна. С приходом весны крепли надежды осажденных на помощь, которую ждали из Якутска. Но вот и март пролетел, наступил апрель, а положение оставалось прежним.
Ночами со стороны Чапчылгана бандиты кричали:
— Эй, красные! Сдавайтесь! Всех ваших перебили под Табагой.
Еще один боец вызвался пройти заслон и пробраться в город.
Гудзинский разрешил.
Бойца переодели в крестьянское платье, проводили…
А на следующий день «братья» уже кричали:
— Мы поймали переодетого вашего! Всех переловим!
К концу апреля снег сошел. Кое-где на полях остались еще белые пятна — дотаивали сугробы.
Гудзинский, посоветовавшись с командирами, решил прощупать бандитское кольцо — всем надоело сидеть без дела.
Двадцать второго апреля отряд тщательно готовился к бою: чинили обувь, сбрую. На рассвете выступили, выбили из Чапчылгана бандитов, взяли пленных. Попался и Васька Барсуков, который приехал от Коробейникова для связи с бандой, окружавшей Амгу.
Допрашивал его сам Гудзинский. Трусоватый Васька все выложил, что знал: Коробейников с отрядом в восемьдесят человек идет на Амгу, чтобы покончить с засевшими там красноармейцами. Будет здесь завтра вечером.
Захватив трофеи, красные вернулись в слободу.
X
Двадцать седьмого апреля Всероссийский Исполнительный Комитет издал декрет об образовании Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. По всему Якутску были расклеены тексты телеграммы из Москвы, написанные на машинке и от руки. Возле каждой такой бумажки толпились горожане. Неграмотные просили читать вслух.
Выразительнее всех читал статный широкоплечий человек в милицейской форме. Правый глаз милиционера со шрамом на веке щурился, голос дрожал от волнения: «Дорогие товарищи, поздравляем вас с образованием Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. ВЦИК».
Сквозь толпу к милиционеру пробился молодой, стройный военный.
— Сынок… — заулыбался милиционер, протягивая к нему руки.
Они обнялись, потом стали поздравлять друг друга…
…Через два дня эскадрон под началом Федора Владимирова отправился на помощь осажденным в Амге.
В большом аласе, по ту сторону речки Буор-Ылар, конники наткнулись на одинокую юрту. Поблизости от нее две тощие коровенки щипали прошлогоднюю траву. Пожилой якут вышел из юрты.
— Бандитов здесь не видно? — поздоровавшись, спросил Федор.
— Нет, не показывались. Вы из города?
— Из города. Ищем дорогу на слободу.
— Вижу, красные. Дорогу-то найти просто, но там посты везде.
— А объехать их можно?
— Думаю, можно проскочить. Езжайте вот так. — Якут показал рукой. — В обход… Сами-то вы вряд ли найдете.
— Может, проводите, нас?
Хозяин одинокой юрты с минуту поколебался и кивнул головой:
— Сейчас приведу коня.
Федор выслал вперед десять всадников с проводником. Их возглавлял Семенчик, который напросился в эту экспедицию вместе с отцом. Эскадрон шел за разведчиками следом, не теряя их из виду.
Тропинка, протоптанная местными жителями, оказалась как нельзя кстати. Она обходила все места, где могли быть бандитские кордоны.
Верстах в двадцати от Амги наткнулись еще на одну одинокую юрту. Из убогого жилища вышел тощий длинный человек средних лет.
— Кэпсе, догор![32] — поздоровался Федор.
— Сох. Эн кэпсе,[33] — ответил человек. Заслонившись от солнца ладонью, он разглядывал приезжих. — Вы красные? — не очень уверенно спросил он.
— Красные, друг, красные.
Таежник улыбнулся, показав крепкие белые зубы:
— Наконец, дождались. «Братья» тут совсем распоясались. Вот прячусь от них. Тойон Коробейников велел всех расстреливать, кто не желает идти в банду.