В землянку зашёл капитан и охнул, взглянув на целых три отдельно лежащих удостоверения.
- Разрешите доложить?
- Так садись Пелагея и на будущее давай условимся, в некоторых ситуациях, я как и наш командир, не на людях разрешаю тебе, обращаться ко мне проще. Меня зовут Осип Васильевич Крынкин, ты знаешь. И я тебе в отцы гожусь, тем более ты у нас пока вольнонаёмная что ли, и присягу не принимала. Так что можешь величать меня дядя Осип. Договорились?
- Спасибо за доверие дядя Осип. А теперь скажу по документам. Вот эти два … .
Часть вторая.
Ну что сказать, со дня моего перемещения в прошлое незаметно пролетел уже целый год времени, и наступило лето 1942-го года. Наш отряд не никуда ушел. Почему?
И в основном вовсе не благодаря моим попыткам объяснить людям отряда нужность такого шага, а обыкновенному радиоприёмнику, который вскоре я волею случая нашла в одной телеге одного очень домовитого переселенца. Тот по лесу перевозил свои самые ценные вещи и прочий скарб, чтобы сховать их подземном хранилище, вырытом им как раз для этой цели в глухом углу леса. Мы возвращаясь с задания, выясняли что там творится на железке, случайно наткнулись на его телегу, ну и обыскали. Был среди всего этого добра и радиоприёмник. Крохоборничать мы не стали, добро оставили хозяину, а вот радио у него реквизировали.
Мужик не отдал его нашим тогда, в начале войны, когда власти потребовали сдать все радио, не захотел его отдавать и немцам, вывесившим на всех заборах свои такие же приказы. Видимо думал, война когда никогда кончится, а у него всё есть.
Радиоприёмник оказалось здоровенным ящиком с двумя ручками и кружком настроек. Одна ручка для включения, другая была сами настройки. А вот запитываться это ламповое чудо начала 20-го века должно было только от городской электросети. А где нам в лесу взять электричество? Генераторы машин такой ток не выдают.
Вот и было решено поэкспериментировать с проводами, что на столбах идущих вдоль дорог, висят. Заодно, нашёлся в отряде умелец знающий радио и электродело, так вот он и изготовил нужный трансформатор для этой цели.
Разведка долго искала, но таки нашла такое место, где электропровода касались ветвей деревьев, а значит подключенные к немецким, наши провода и само подсоединение было незаметно со стороны. И уже оттуда в глубину леса чуть ли на километр была протянута жила уже нашего замаскированного в земле, кабеля. Выходил тот на лесную дорожку-тропку, куда мы изредка привозили нашего монстра на телеге, где подключаясь к питанию и висящей прямо там же антенне, мы слушали сводки с фронтов вместе со всеми другими передачами.
Слушали-слушали и вдруг услышали как наш всенародный староста дедушка Калинин предложил людям и бойцам до сих пор оставшимся на оккупированной немцами территории начать партизанскую войну. А кто подходил для такого лучше, чем мы?
И вот, руководством в лице командира Семёна Кирова и капитана Осипа Крынкина наш сборный отряд принял решение стать партизанским отрядом с гордым названием «Пролетарий».
Мы организовали несколько баз в разных местах, потом поднакопив жирок, людей и боеприпасы, начали активно щипать немецкие тылы уже всерьёз. Малыми группами бойцы гуляли по немецкому тылу и крушили небольшие гарнизоны, расстреливали полицейских и ретивых старост, минировали дороги и железнодорожные пути и мостами. Многое было, в ответ немцы несколько раз пробовали устроить на нас облавы, даже бомбить пробовали. Мы отступали, уклонялись и снова били их, где могли. От основных баз до объектов группы взрывников старались добраться на машинах, плохонькие объездные дороги по лесам всё же были, и все их немцы и полиция контролировать просто могли. Так что фашисты пока толком не успевали среагировать и понять, куда же потом после диверсии так быстро исчезают эти чертовы партизаны.
Военная фортуна пока была на нашей стороне и у немцев, не всегда получалось заняться нами всерьёз. То ли у них не было лишних сил, то ли они надеялись выследить наше основное место базирования, постоянно пытаясь забрасывать к нам своих людей. Так что борьба со шпионами у нас никогда не ослабевала.
Борьбой с ними теперь занимался уже не командир и не я, а старший майор НКВД, дядя Николай, которого мы однажды просто выкрали вместе с группой наших военнопленных. Местные власти выпросили у немцев рабочую силу, ибо жители с большой неохотой шли на такие работы, и те привезли им из далёкого лагеря с десяток пленных. Власть тут же отправила всех их ремонтировать взорванный нами мост. Всей охраны у пленных было немец да десяток полицаев, так что уже на второй день разведчики сделали засаду, и освободили наших. Я сама не видела, но говорят, что пленные, попросили наших ребят полицаев самим не стрелять. Они их отвели под мост и кирками всех там порешили. Так что проверку прошли. И с тех пор у нас появился свой особый отдел.
Что до меня, то честно могу сказать, я уже настолько привыкла к своему новому полу, что всё, что касается одежды, физиологии и прочих женских особенностей моего организма, для меня стало самым естественным делом. Человек он ко всему привыкает, главное жить и не зацикливаться на этом. Смешно, но однажды, когда один боец обеспечивающий баню дровами забыв про то что сегодня баня занята женщинами, попытался внести внутрь охапку дров, я как и все кто ещё переодевался в предбаннике завизжала и чисто женским жестом закрылась одеждой. Похоже от мальчишки во мне практически ничего не осталось. Может женское уже окончательно взяло своё над мужским? Возможно, но сейчас я уже нисколько об этом не жалела.