Оперативная обстановка в Афганистане была похожа на цветное лоскутное одеяло. В отдельных провинциях процветала мирная жизнь. Там наши военные строители прокладывали дороги, тянули трубопроводы с питьевой водой в некогда засушливые районы. В других же провинциях шли упорные бои за контроль над дорогами. Тот, кто осуществлял этот контроль, тот и был истинным хозяином данной провинции, района и города.
Официальные власти Кабула осуществляли свой контроль над населением лишь в тех городах, где размещались крупные гарнизоны Советских войск и местной милиции. Вся же остальная территория страны находилась под контролем моджахедов, или, как их называли официальные власти, мятежников. Сейчас это понимали все, и громкие слова об интернациональной помощи были просто всеми забыты. Война стала приобретать для нас совершенно другой характер, и этим характером была месть. Солдаты мстили за своих погибших товарищей и друзей, за свои искалеченные войной судьбы. Постепенно все пришло в состояние равновесия, они убивали нас, видя в нас захватчиков, мы же убивали их за гибель наших товарищей.
Грузовик резко затормозил. Крылов не ожидал этого и сильно ударился лбом о лобовое стекло автомашины.
– Что, дрова везешь?! – со злостью спросил я водителя. – Так и голову разбить можно!
– Да вон, товарищ старший лейтенант, мальчишка чуть под колеса не угодил, – оправдываясь, ответил водитель и пальцем показал на мальчика пяти-шести лет, босоногого, одетого в рубашку до колен, который стоял в метрах трех от машины и с любопытством рассматривал людей, находящихся в кабине грузовика.
Водитель приоткрыл дверь машины и погрозил ему пальцем. Дети, игравшие в стороне от дороги, вскочили на ноги и, крича какие-то обидные для нас слова на непонятном нам языке, устремлялись за машиной, бросая в нее камни.
– Вот зверьки-то, – произнес водитель. – Видно, правильно люди говорят, сколько волка не корми, он все в лес смотрит.
– Ты знаешь, Васильев, куском хлеба этот народ не купишь. Они около ста лет воевали с англичанами за свою свободу. Им свобода намного важнее нашего хлеба.
– Вот, тогда скажите, старший лейтенант, – обратился он к нему, – что мы делаем в этой стране, если они против нашего здесь присутствия? Только не нужно говорить, что мы здесь выполняем свой интернациональный долг. Да и вы, наверное, уже давно в это не верите. Я как-то спросил об этом нашего замполита, но тот послал меня подальше с этим вопросом и ничего мне не ответил.
Крылов посмотрел внимательно на водителя и если бы не знал его, то посчитал бы заданный им вопрос, простой провокацией.
– Ты знаешь, Васильев, есть такое большое и очень весомое в жизни военного слово – присяга. Вот она и заставляет меня быть здесь. Я человек военный и не привык обсуждать приказы своих командиров. Несмотря на то, что я – ваш командир, могу сказать тебе одно, что я не владею всей информацией, позволяющей мне судить, правильно или неправильно мы тут находимся. Если Родина послала нас с тобой сюда, значит ей это нужно, чтобы мы с тобой были в Афганистане, а не где-то в другом месте. Понял?
Навстречу автомашине попала арба, запряженная тощим верблюдом. Горб верблюда, словно пустой мешок, мотался где-то сбоку. Извозчик попытался освободить грузовику дорогу, но упрямый верблюд не хотел сворачивать в сторону и, словно «камикадзе», шел посреди дороги с явным намерением помериться силой с железной машиной.
– Товарищ старший лейтенант! Он, что слепой? Не видит, что ли, машину? – выругавшись матом, произнес водитель. – Сейчас я с ним поговорю.
Однако стоило им только остановиться, как около автомашины моментально образовалась большая толпа из местных жителей. Афганцы что-то стали кричать, размахивать руками, и было не совсем понятно, то ли они возмущены их действиями, то ли стараются им что-то подсказать. Несмотря на достаточный опыт общения с местным населением, Крылов открыл дверь кабины машины и вышел из нее. Это была явная ошибка офицера. Его моментально окружила толпа.
– Граждане! Освободите дорогу! – громко крикнул он. – Освободите дорогу!
Однако, его призыв моментально утонул в шуме толпы. Он попытался вернуться к машине, но толпа не давала ему этой возможности.
– Костя! – закричал он сопровождающему его солдату. – Приготовь автомат! Черт знает, что у них на уме. Если что, стреляй!
Костя – солдат-первогодок, небольшого роста, испугано вертел головой, сжимая в руках автомат. Он совсем недавно, последним призывом, прибыл в Афганистан и поэтому еще не знал всех особенностей этой чужой для него страны. Он удивленно посмотрел в сторону офицера.