– Но за что? Я честно воевал, за чужие спины не прятался.
– Не знаю, Саша, не знаю. Мы с тобой – маленькие винтики в этой большой военной машине.
– Тогда я поехал. Кому сдавать отряд?
– Сдай пока старшине, а там будет видно.
Крылов вышел из палатки и направился к машине. Неожиданно из-за палатки показалась медсестра. Увидев его, она вспыхнула. Ее пухлые щеки покрылись румянцем.
– Крылов! Почему не приходите на перевязку? – строго спросила она его. – А ну, пойдемте со мной, я вас сейчас перевяжу.
Он, молча, направился вслед за Настенькой. Она осторожно сняла старую повязку и стала обрабатывать рану.
– У вас, товарищ старший лейтенант, большие неприятности? – спросила она его.
– С чего вы взяли? – сделав удивленное лицо, спросил Александр.
– Просто я случайно услышала разговор этого капитана с нашим хирургом. Он просил у него дать ему официальное заключение о том, что вас можно содержать в камере.
– И, что?
– Хирург написал ему такую справку. Вы сами знаете, что с сотрудниками особого отдела лучше не ссориться.
Эта новость не прибавила ему оптимизма. Когда она закончила перевязку, он вышел во двор и закурил. В голове крутилась одна мысль: что делать дальше? Ехать в подразделение, где его, по всей вероятности, ждет Овечкин и арест, или плюнуть на все и удариться в бега. Однако вторую составляющую он тут же отбросил в сторону. Куда бежать и от кого бежать? Бежать, тем самым, признавая все эти абсурдные обвинения в свой адрес? Нет, этого делать было нельзя, ведь за его спиной незаслуженно обиженные кем-то бойцы его отряда. Нужно что-то делать. Однако, что конкретно, Крылов не знал. Загасив сигарету, он направился к ожидавшей его автомашине.
– Куда? – спросил водитель.
– На базу, – коротко ответил он.
Волна отчаяния захлестнула Александра. Он впервые оказался в таком положении, когда не видел из него выхода. Он еще раз пожалел о том, что не расстрелял Грачева, сейчас хоть было бы за что отвечать. Он снова достал из кармана сигареты и закурил.
* * *
Когда его машина остановилась в расположении отряда, там вовсю работал капитан Овечкин. Самому ему разбираться с личным составом отряда не пришлось, с бойцами уже разобрался капитан. Сволочи есть везде, и в армейской среде тоже, хотя, конечно, поменьше, чем на гражданке. Овечкин, похоже, хорошо знал свое дело. В этот раз он действовал совершенно по-другому. Он уже не рылся в его бумагах и вещах, он не задал ни одного вопроса. Все «факты мародерства и расстрела своих бойцов во время рейда» ему рассказали два десантника, прибывших из последнего пополнения, которые ни разу не ходили, ни в «зеленку», ни на «дорогу». Однако этот факт его меньше всего интересовал. Самое главное – он добыл эти показания, и теперь их хватало для разговора с ним.
– Капитан! Ты-то сам в это веришь, в то, что ты мне предъявляешь? – спросил его Крылов.
– А почему бы и нет? Дыма без огня, старлей, не бывает. Если бойцы рассказывают об этом, значит, что-то подобное было. Вот мы и разберемся, где ложь, а где, правда.
– Давай, разбираться прямо сейчас, на месте.
– Ты мне не указывай, герой, где мне разбираться, здесь или в другом месте. Сейчас поедем к нам в отдел, там и поговорим. Знаешь, Крылов, что я заметил в этой жизни – пока человек на воле, он говорит одно, а стоит его закрыть в камеру, он говорит совершенно другое. Вот вы утверждаете, что все это вымысел, а я говорю, что нет. Может, вам напомнить гибель бойца Смирнова?
– Какого Смирнова? У меня такого бойца в отряде никогда не было. Это какой-то бред параноика.
Александр моментально вспомнил, что в отряде было несколько несчастных случаев при чистке оружия, но все это было до его назначения на эту должность. Насколько он помнил, таких не боевых потерь за все время существования отряда было четыре, в том числе и гибель рядового Смирнова, погибшего от случайного выстрела сослуживца. По каждому из них была проинформирована военная прокуратура и особый отдел. Он хорошо помнил, по каждому подобному случаю были возбуждены уголовные дела, которые затем прекращались из-за отсутствия состава преступления. Никто из командования батальона и отряда не был привлечен ни к уголовной, ни к дисциплинарной ответственности.
– Чего молчишь? Сейчас приедем к нам, и мы тебе там восстановим память.
– А, если я не поеду? Что, застрелите на месте?
Крылов был возмущен до предела, но все его возражения по данным вопросам Овечкин полностью игнорировал.
– Ты не дергайся, герой. Разберемся, там и решим, что с тобой делать дальше. Ты вчера посчитал себя достаточно умным человеком, как же, обманул самого Овечкина. Нет, брат, это я тебя обманул. Это я тебя загнал в угол, из которого нет выхода.