Он как будто сознавал, что все ждут... Он сидел так мило и кротко, без малейшей горделивости... Он сосредоточился на каких-то своих чувствах, он не мог ускорить наступление того состояния, которого все так ждали... Он выпил немного и что-то съел... брал помалу... Голова и шея чуть запрокинулись... и то место под подбородком было такое светлое и нежное... и шея светлая, будто и вправду живой радостный сосуд, вылепленный с любовью Божьим гончаром... вот и выпуклости, еле видные, живые дышат, ходят под кожей нежной смуглой — Божьи пальцы любовные касались бережно...
Это ощущение его кротости, такой милой, все усиливалось... Он ел и пил не для насыщения... Казалось, он хочет испытать какое-то детское по своей чистоте и отчетливости наслаждение от этих глотков, от одного-двух орешков; наслаждение, чтобы скорее пришло то, желанное всеми, его состояние...
Дальше мне еще труднее описать... Настоящая религия, конечно, должна быть только в душе... Я хотела написать одну работу о Кришне и о болгарском святом Лазаре... И тогда я вдруг вспомнила одни строчки из одного песнопения о Кришне, подстрочник... Всплыло, как будто яркая музыка всплеснулась... но я не точно вспомнила... Да, вот еще: — он весь тот вечер был без очков и, конечно, все вокруг видел, как будто в светлом сиянии радуги...
Глаза его стали очень яркими... В ресницах этих живых, и чуть еще сильнее удлиненных от улыбки; они напоминали темные сияющие сердцевинки живых цветов на солнечном свете...
Я испытала такую радость, блаженство... Он улыбался мне, так нежно, понимающе; он прощал все, что надо было простить мне, такая ласковость радостная была... И как будто мне улыбался не человек, которого я любила, а вся Природа, или Вселенная, или Судьба; все то странное, связанное со мной и непонятно-отдаленное и тотчас же и независимое от меня; вдруг приоткрылось на целый миг и стало таким ласковым и мило-смешливым и нежным... И тотчас я поняла, что каждый в этой комнате сейчас испытывает такое же ощущение... И, кажется, я даже успокоилась, такое счастливое блаженство не могло быть мне одной; как солнечный свет не может быть для одного человека...
Мы все были, словно молящиеся на коленях, равные в своем желании ощутить милость Божества...
После удивило меня то, как скоро все пришли в себя; стали пить и есть, курить и разговаривать, включили магнитофон... Началась резкая, упругая и ритмическая музыка...
Никто не изъявлял Лазару никакой благодарности... Наоборот, перестали обращать на него внимание, будто втайне боялись, что стоит заговорить открыто, и улетучится то, что они сейчас получили... А они хотели, желали с какой-то звериной жадностью, сохранить в глубине своего существа хотя бы тень, хотя бы крупицу, луч...
Приятели Лазара окружили его вниманием, как человека, потратившего силы на какое-то важное действие... Это внимание выражалось в их жестах и движениях... Мне это было трогательно... Лазар еще поел, теперь побольше... потом заговорил с Борисом... Борис, видно, был ему вроде наперсника... У меня так заколотилось сердце, что я ничего не могла расслышать, и музыка мешала... Уже начали некоторые танцевать и выглядели некрасивыми; с этой открытой похотью; неуклюжими, даже когда хорошо двигались; и какими-то очень грубыми...
Я решила уйти... Свет притушили... И я совсем испугалась, боялась оставаться среди этих людей... Даже о Лазаре перестала думать... Я прошла немного, держась у стены; и поняла, что и он встал... уже не могла понять, какие у меня чувства... Я вышла в прихожую и раскрыла входную дверь... Лазар подошел и спросил кротко и спокойно, можно ли ему проводить меня... Он перекинул куртку через руку и в той же руке держал книгу по математике... Я сказала «да», больше ничего не могла произнести... Мне говорили, что у меня красивый голос; и теперь я заметила, что старалась, чтобы это одно короткое словечко звучало нежно и красиво, и почему- то мне хотелось, чтобы отчужденно оно звучало, а то вдруг Лазар подумает, что я легко соглашаюсь и похожа на других... И мне стало мучительно, что я уже что-то рассчитываю; что- то делаю нарочно, специально, и значит, обманываю Лазара ...