- Но его здесь нет. Многие драконы на зиму улетают в теплые края. Некоторые улетели два или три года назад. По-видимому, Айсфир отбыл туда и до сих пор не возвращался.
Холодным ужасом свело мой желудок. Мне пришлось постараться, чтобы это не отразилось на моем лице.
- Шут. Леди Янтарь. А каков климат на Белом Острове и поблизости?
Она остановила на мне свой слепой взгляд:
- Там тепло. Не жарко. Я никогда не видела зимы, пока не попала на север, в Шесть Герцогств, - она улыбнулась, снова обретая черты Шута. - Там очень красиво, Фитц. Не только на Белом Острове и в Клерресе, но и на других островах и на большой земле. Это благодатный край, жить там куда проще, чем тебе когда-либо доводилось. О, Бакк прекрасен в своем роде - суровая, дикая красота, и люди там обретают твердость камней. Но моя родина - это плавные изгибы холмов, широкие речные долины, тучные стада скота и овец - совсем не таких, как те поджарые твари, которых вы зовете скотом в Оленьем Замке и везде в Герцогствах. Большие бурые коровы с закрученными рогами и черными мордами, в холке высотой с человека. Это богатая и щедрая земля, Фитц. Вглубь от побережья лежат озера с золотыми берегами, кишащие рыбой, а в лесистых холмах много горячих источников, - он вздохнул и, казалось, потерял счет времени, окунувшись в воспоминания детства. И вдруг на меня снова смотрела Янтарь: - Ты думаешь, когда здесь все замерзает, драконы отправляются именно туда? Или некогда отправлялись?
Я представил себе волнистый ландшафт пастбищ, тучных коров, спасающихся в ужасе от пикирующих драконов.
- Это могло бы объяснить, почему Служители решили извести их. Драконы и в Шести Герцогствах уже показали себя не с лучшей стороны. Возможно, Служителям они стали доставлять большие неудобства.
Известно ли Служителям, как убивать драконов? Есть ли такие драконы, которые больше не вернутся в Кельсингру?
- Дай-ка подумать, постараюсь вспомнить то немногое из пророчеств, что касается драконов, - нахмурилась Янтарь, но вдруг Шут сказал: - Что же я раньше не задумывался, почему существует так мало пророчеств, упоминающих о драконах? И вообще никаких пророчеств о вымирании или возрождении драконов! Или их скрывали?
Скрывали, подумалось мне. Как Шут скрывал свои воспоминания о Клерресе. И мне необходимо было взломать замки от обеих тайн. Постепенно в моей голове начал складываться план действий.
Глава шестая. Откровения
Разрушитель впервые приснился мне, когда я был еще на Аслевджале. Изменяющий Любимого вернулся во второй раз. Я верю, что его присутствие вызвало и мои сны, и видение о Разрушителе. В этом сне Разрушитель был кулаком, сжимающим пламя. Рука открылась, и пламя высоко взметнулось, но вместо того, чтобы принести свет, оно принесло тьму. И все, что я когда-либо знал, было уничтожено.
Прошло так много времени с тех пор, как я видел сны, что я сказал себе: то, что мне это привиделось – важно. Но разве я не исполнил все предназначения, стоявшие передо мной? Почему сон, и сон настолько темный, пришел ко мне вместе с успехом? И все же он побудил меня сказать Белому Пророку и его Изменяющему, что для них пришло время расставания. По крайней мере, один из них признал правду моих слов, но я видел, что им обоим не хватает воли сделать то, что они должны. Я взялся разлучить их.
Записи Прилкопа Черного.
Я восстанавливался медленнее, чем от любой физической травмы, пережитой мной за последние десятилетия. Очевидно, давнее лечение Скиллом не возмещало вызванного самим же Скиллом истощения. Сосредоточиться было сложно, я легко уставал. Да и вечер с генералом Рапскалем не прошел для меня даром. Даже в этом, так называемом «тихом» здании, поток Скилла пел и плескался вокруг меня. Но это не значило, что работа не должна выполнятся. Информация стекалась ко мне, несмотря на препятствия. Несмотря на то, как я устал.
Тем вечером я послал Персиверанса вниз, на кухни, попросить для меня бренди и стакан. Он вернулся с огромной бутылкой из Песчаного Края:
- Карот из Дождевых Чащоб, и он очень смущается плотной чешуи на лице и руках, - сообщил он мне, когда выставлял бутылку и два стакана. – Он сказал, что вы заслуживаете только лучшего, и просил, чтобы я напомнил вам о нем.
Я вздохнул. Мои неизменные отказы от любых попыток исцеления не прекратили просьб и обхаживаний тех, кто страдал от драконьих изменений. Понимающе пожав плечами, Пер оставил меня в комнате одного и ушел спать.
Я сидел на кровати, с бутылкой рядом и стаканом в руке, когда после ужина с Малтой вошла Янтарь. Я поприветствовал ее, осушив стакан бренди до последней капли.
- Приятно провела вечер? – заторможено спросил я.
- Неплохо, но без особой пользы. Айсфир не появляется уже много месяцев. Малта точно не знает, когда он улетел. Всем известно, что Хеби не разговаривает ни с кем, кроме Рапскаля, а Малта слышала, что тебя вызывал Рапскаль, и беспокоилась за тебя.
- Надеюсь, ты сказала ей, что я в порядке. Хотя, если честно, я зря решился выйти в Кельсингру. Поток Скилла там подобен горной реке, падающей вниз. Не знаю, потому ли, что я был обучен воспринимать и использовать его, или потому, что здесь так много Серебра. Возможно, каким-то образом я сделал себя беззащитным перед ним, когда совершил эти исцеления и позволил ему проходить через меня без ограничений, - я поднял бутылку. – Будешь немного?
- Немного чего? – она принюхалась. – Это бренди из Песчаного Края?
- Он самый. У меня только один стакан, но чашки все еще на столе.
- Тогда буду. Было бы позором заставить тебя пить в одиночку.
Я стянул сапоги, позволив им свалиться на пол. Звякнув горлышком бутылки о край стакана, плеснул в него еще бренди. Затем улегся на кровать, уставившись на темнеющий потолок. На глубоком синем небе сияли звезды. Они были не единственным освещением в комнате. Стены стали лесным пейзажем. На тянувшихся вниз ветках деревьев поблескивали белые цветы. Я заговорил со звездами:
- Столько Скилла протекает через этот город, а я не смею использовать ни капли.
Я не видел, как Янтарь скидывала юбки и стирала краску с лица. Когда я почувствовал, что кто-то сел на край кровати, это уже был Шут в обычных гамашах и простой рубашке. Он принес со стола чайную чашку.
- Ты все еще не осмеливаешься помочь кому-нибудь из людей, отмеченных прикосновением дракона? Даже с мельчайшей жалобой? Чешуйки, свисающие на глаза, к примеру?
Вздохнув, я слегка стукнул горлышком бутылки по краю его чашки, чтобы предупредить его, а затем как следует наполнил.
- Я знаю, о ком ты. Он дважды приходил поговорить со мной, один раз с просьбой, второй – с деньгами. Шут, я не смею. Скилл одерживает надо мной верх. Если я открою ему ворота – я паду, - я снова лег на кровать. Он сделал два глотка из своей чашки, чтобы не расплескать бренди, прежде чем занял место рядом со мной. На кровать между нами я поставил бутылку.
- И ты совсем не можешь дотянуться до Неттл и Дьютифула? – он откинулся рядом со мной на подушки, обеими руками придерживая чашку на груди.
- Я не смею, - повторил я. – Взгляни на это так. Если вокруг моей лодки плещется вода, я не сверлю дыру в днище, чтобы впустить ее. Тогда внутрь ринется океан.
Он не отвечал. Я перевернулся на кровати и добавил:
- Хотелось бы, чтобы ты мог видеть, как прекрасна эта комната. Здесь ночь, на потолке светятся звезды, а стены превратились в тенистый лес, - я заколебался, прежде чем упростить себе задачу и перейти к нужной теме. Сделай это. – Это заставляет меня грустить из-за Аслевджала. Солдаты Бледной Женщины уничтожили там столько красоты. Я бы хотел, чтобы у меня была возможность увидеть его таким, каким он был.
Шут долго хранил молчание. Затем сказал:
- Прилкоп часто говорил о красоте, которая была утеряна, когда Бледная Женщина захватила и присвоила Аслевджал.