Глава 4.
За месяц до описываемых событий, декабрь 505 года от основания Церковного Союза.
В кабинете царил полный разгром - словно ураган прошелся. Дверцы шкафов были распахнуты, ящики стола вывернуты; книги и бумаги, что находились в комнате - расшвыряны по полу. Среди этого беспорядка высокая худая женщина в коричневой рясе, белом горжете под коричневым же покровом стоя на коленях, собирала рассыпавшиеся листы и складывала их в отдельные аккуратные стопки. За столом, что стоял посредине комнаты, уперев локти в столешницу и обхватив руками голову, сидела грузная женщина в точно таком же одеянии. По ее лицу было видно, что она находилась в полной растерянности.
- Матушка... - обратилась было к ней собиравшая документы - старшая сестра Иеофилия - ее секретарь, но, так и не закончив фразы, продолжила свой труд.
В кабинете на некоторое время воцарилась тишина, прерываемая шорохом расправляемого пергамента и бумаги.
- Иеофилия, я одного не могу понять, почему сестры не подали вестей? - растерянно произнесла настоятельница. Ее голос был тих, и в нем сквозило отчаяние, словно она повторяла один и тот же вопрос бесконечное число раз, но так и не нашла ответа. Та, которой адресовались эти слова, оторвалась от своего занятия и, усевшись на пятки, посмотрела на мать.
- Я не знаю, что могло случиться, - с безграничным терпением обреченного вынужденного говорить одно и тоже, начала Иеофилия. - Но одно установлено точно: сестры переночевали в госпитале Витрии, а дальше их следы теряются. Настоятель обители Святого Августина клялся, что к нему никто не приезжал, а госпиталях расположенных вдоль Битунского тракта и до самых Горличей женщины похожие по описаниям не останавливались. С расследованием мною лично были отправлены Аделаида и Монсерат, а вы знаете, насколько старшая сестра Монсерат въедлива и исполнительна. Но они так никого и не нашли. С одной стороны все произошедшее ужасно, но с другой - так намного лучше для вас. Вы смело можете клясться на Писании, что не знаете, где сейчас скрывается Ирена.
- Да, Иеофилия, да, - покивала головой матушка. - Но у меня сердце разрывается от дурных предчувствий. А если ее уже схватили?
- Боже милостивый! - всплеснула руками та. - Вы опять?! Не стали бы Слушающие в четвертый раз переворачивать с ног на голову ваш кабинет и всю обитель заодно, в поисках малейшей зацепки. Первым бы признаком, что девочку нашли, стал бы их скорый отъезд, а то и ваш арест заодно.
- Да, ты права, - потеряно произнесла матушка. - Как всегда права, но это не успокаивает сердце. А наоборот еще больше тревожит. Я много думала, но так и не смогла понять: почему настолько крупная фигура во власти заинтересована в устранении моей племянницы? Ведь на ее поиски были посланы не только Ищущие, но и сам епископ-суффраган из ближайшего к нам диоцеза Слушающих! Отец Ирены - герцог Мильтон Амт был казнен ужасающим способом, моя дорогая сестра Амарис вместе с ним. Большинство земель отошли по конфискации в пользу короны, титул я думаю тоже. Нет никакого смысла искать девочку. Однако на деле все происходит совсем по-другому! - тут настоятельница не то застонала, не то зарычала от бессилия, а потом со всей силы стукнула кулаком по столу, отчего тот содрогнулся. - Мало им смерти Амарис, так они единственное дитя, последний росточек в роду хотят забрать?! Не позволю! Богом клянусь - не позволю!
Секретарь поднялась с колен и с намерением утешить подошла к настоятельнице. Положив ей руки на плечи, женщина чуть сжала их, словно говоря, что все понимает и сочувствует горю, однако нужно быть мужественной и со смирением принимать удары судьбы. Ее высокопреподобие с благодарностью посмотрела на сестру.
- Ах Иеофилия, ты мой самый верный и надежный друг...
Но их прервали: в дверь постучали, а потом в кабинет заглянула одна из сестер.
- Ваше высокопреподобие, к вам в очередной раз его преосвященство епископ-суффраган Себастиан, - сообщила она и исчезла, а в помещение вошел мужчина в темно-бордовой сутане инквизитора.
На вид ему было далеко за пятьдесят лет, невысокого роста и плотного телосложения, которое явно принадлежало человеку, любившему вкусно поесть, но знающего в этом меру. На полуседой голове, словно бы прикрывая солидную плешь, плотно сидела епископская шапочка. Неожиданно ярко-синие глаза смотрели спокойно и чуть-чуть насмешливо, словно бы с ехидцей вопрошая: 'Ну, у вас есть еще что-нибудь мне сказать?'.
- Ваше преосвященство, - холодно кивнула мать, тяжело поднимаясь из-за стола.