То, что свидетельства подтасованы, я знала совершенно точно. Ни одно мое действие за всю сознательную жизнь нельзя было истолковать как колдовство. Хула на Бога? На Святой Престол? Не-е-ет! Это исключено. Даже при сестрах я никогда не ругала Мать-Церковь. Скажу даже больше - мне нравились порядки, царящие в Союзе. Меня все устраивало. Даже в мыслях не возникало, быть чем-то недовольной! Поэтому оставалось одно - меня за что-то хотели убрать руками своей же боевой ветви. Причем этот кто-то имеет большое влияние среди нас. Он должен занимать значительный пост, иначе такое провернуть было попросту невозможно. Ни один дознаватель не начнет разрабатывать церковника, обвиненного в измене, не проверив обвинителя, если таковой не находится в лоне Церкви.
Взятка?.. Кто-то очень богатый дал взятку дознавателю, чтобы тот начал расследование? Возможно но... Это ж какие должны быть подтасованные доказательства и какого размера денежная сумма, чтобы подкупить не только свидетелей, но и заставить заработать обе ветви ордена???
Структура Ордена Ответственных была лаконична, но чрезвычайно эффективна, как и все управление в Церкви. Орден делился на две части розыскную и судебную. Розыскные вели поиск и следственные действия по сбору доказательств, а судебные занимались непосредственно с преступившим церковные догмы, допрашивали его, судили. Мало того, каждая часть ветви контролировала только свою подведомственную область. То есть дознаватели из государства Интерия, где находилась наша обитель, не могли приехать в Лукерм и начать поиски. Это была не их территория! Все что они могли - это с эстафетой отправить розыскные листы, а после, когда указанное в них лицо поймают, переправить его обратно, или отдать дело местным дознавателям, с которым те будут работать.
Вот и выходило: первое, что тот кто, затеял это, обладает немалой властью в церковных кругах и имеет связи в Ордене Ответственных, второе, оттого как пойдут дела - будут ли меня допрашивать здесь или повезут обратно - более или менее станет понятен размах процесса, а значит и могущества устроившего это. Если отправят обратно, значит власти много, но не настолько, а если здесь! Ох! Вот тогда... Конечно, местные могут не захотеть возиться и все равно отправят меня к дознавателям в Интерию...
Ох-хо-хо, сколько не раскладывай, сколько вариантов событий при этом не получай - исход будет один... Ладно! Все-все! Не время предаваться унынию! Может еще все утрясется. Может произошедшее все-таки ошибка?.. А убитые пустынники и инквизитор?.. Если станет известно о них?! И сестры... Их схватили?
Вопросы... Эти вопросы! Как же их много, а ответов нет вовсе...
Единственное что понятно, Серафима не посылала нас на верную смерть, она лишь пыталась спрятать в самой гуще событий, а потом, когда все успокоится, под вымышленными именами вернуть обратно. Мол, такие-то погибли в сутолоке войны, а эти сестры - другие... Ох, я тоже оптимистка! Размечталась! Может, у настоятельницы план был другой, но она не предавала нас. Не предавала. Просто пыталась решить проблему на ходу.
Сейчас в ситуации, которой я оказалось, подобная малость так грела душу! Даже от столь невеликого просвета в тех тучах, которые сгустились над моей головой - становилось чуточку легче. И от этого подспудно брезжила надежда.
В коридоре гулким эхом раздались чьи-то шаги. Они-то и выдернули меня из раздумий, в которые я погрузилась после прочтения письма. Мало ли кто куда шел, но не хотелось, чтобы меня застали здесь с документом, косвенно подтверждающим правоту обвинений и к тому же бросающим тень на настоятельницу.
Окинув взглядом камеру, я с поспешностью, на какую только была способна из-за удара по голове, доковыляла до подстилки и, сложив пергамент, бросила его на пол. Потом, придерживаясь рукой за стену начала топтать его, вымарывая в грязи; благо пол в камере был земляной и по весеннему времени сырой. Едва только успела изгваздать его достаточно, чтобы он не бросался белым пятном в глаза и подпихнуть ногой под остатки соломы, как с той стороны решетки появились охранники. Симулировать беспамятство я уже не успевала и поэтому лишь притворилась, что только-только избавилась от веревок, встала, и теперь пытаюсь удержаться на ногах.
Тем временем солдаты, а именно они выступали в качестве охраны, повозившись с замком, распахнули решетку, и в мою камеру, сгибаясь из-за низкой притолоки, вошли четверо братьев-дознавателей. Все они, как один, были облачены в бордовые рясы, с накинутыми на плечи бордовыми плащами с вышитым на левом плече белым крестом, увитым терниями без роз, скрепленные у горла застежкой в виде карающего меча. И по их одеждам становилось понятно - допросная команда в полном составе пожаловала за мной.