Как там…
Ах да. Элдрич.
Это напоминало ему саму Матильду. Бывало, возвращаясь с прослушиваний, он заставал ее сидящий на диване перед этой картиной – она смотрела на нее затуманившимся взором, не отрываясь и сжимая в ладонях бокал красного вина.
– Мне стоит беспокоиться? – спросил он в один из таких моментов, когда вернулся с прослушивания для сериала, который ему даже не нравился. Матильда снова сидела в темной комнате и смотрела на картину. Он поцеловал жену за ухом.
– Нет. Я совершенно счастлива, – ответила она тогда.
Лотто так и не рассказал ей, что у него был очень длинный и трудный день, что он два часа простоял в очереди на улице, затем вошел, прочитал всего пару строчек и вышел, а уже уходя, услышал, как режиссер говорит: «…мог бы стать звездой. Жалко, что он такой огромный».
Так же он не сказал, что агент уже давно ему не звонит и что он в тот момент очень рассчитывал на хороший ужин – хотя бы раз. Не сказал, потому что на самом деле не сердился. Она была счастлива, а значит, она не собиралась его бросать. Ведь за тот короткий срок, что они провели в браке, стало ясно, что он не стоит тех усилий, которые она ради него прикладывала. Эта женщина была просто святой. Она беспокоилась, откладывала деньги и каким-то образом оплачивала их счета, даже когда Лотто не приносил домой ровным счетом ничего.
Тогда он сел позади нее, и они сидели так до самой темноты, пока Матильда не повернулась к нему с легким шелковым шорохом и не поцеловала так, что Лотто подхватил ее и унес в спальню, не дожидаясь ужина.
Матильда поднесла кусочек лосося к его губам, и, хотя ему вовсе не хотелось есть, она смотрела на него, и золотистые искорки вспыхивали в ее глазах. Лотто послушно открыл рот, а потом поцеловал ее в веснушчатый нос.
– Отвратительно, – сказал Эрни, глядя на них со своего места. Он обнимал какую-то девчонку в татушках, с которой встречался еще с тех пор, как работал в баре. – Вы уже год женаты, когда уже закончится ваш медовый месяц?
– Никогда, – ответили Лотто и Матильда в один голос, а затем скорчили друзьям рожицы и снова поцеловались.
– И каково это? – тихонько спросила Натали. – Я имею в виду брак?
– Это как бесконечный шведский стол, – сказал Лотто. – Ты ешь и ешь, можешь есть, сколько хочешь, но все равно вечно голодный.
– Киплинг называл это очень долгой беседой, – вставила Матильда.
Лотто посмотрел на жену и погладил ее по щеке.
– Да, – коротко сказал он.
Чолли наклонился к Данике, и та тут же отодвинулась.
– Ты должна мне миллион баксов, – прошептал он.
– С чего бы? – вскинулась Даника. Она просто до смерти хотела куриную ножку, но, прежде чем она могла бы позволить себе что-нибудь вредное, запихивалась целой горой салата.
– В прошлом году, на их новоселье, – напомнил Чолли, – мы поспорили на миллион баксов, что к этому времени они уже разведутся. Ты проиграла.
Они взглянули на Лотто и Матильду. Те были такими красивыми – казалось, что и этот сад, и весь мир вращаются вокруг них.
– А как мы можем знать, что все это – не игра на публику? – спросила Даника. – Мне кажется, они что-то темнят. Может, он только притворяется честным, а она только делает вид, что ей нет дела до его интрижек.
– Грубовато, – снисходительно сказал Чолли. – Что у вас с ним было? Ты тоже была в списке его побед? Знаешь, все эти миллионы девчонок по-прежнему его любят. Я как-то столкнулся с Бриджит, ну той девчонкой, которая всем говорила, что они встречаются и что она его девушка. Так вот она разревелась, когда спросила, как у него дела. Сказала, что он был любовью всей ее жизни.
Даника сузила глаза и поджала губы.
Чолли рассмеялся, показав остатки лазаньи во рту.
– А тут все наоборот, правда? Ты ему никогда не нравилась.
– Если не заткнешься, получишь салатом по хлебальнику! – прорычала Даника. Какое-то время они молча ели или, по крайней мере, делали вид, что едят. А потом Даника сказала: – Ладно. Я удваиваю ставку. Все или ничего. Я даю им шесть лет. Срок до 1998 года. И когда эти двое разведутся, ты заплатишь мне два миллиона долларов и я куплю себе квартиру в Париже. Enfin![10]
Чолли моргнул, у него на шее вздулись вены.
– То есть если я смогу заплатить – ты это имеешь в виду.
– Конечно, сможешь. Ты из тех изворотливых людишек, которые к тридцати годам умудряются сколотить целую сотню миллионов, – отозвалась Даника.