– Жаль… – искренне огорчился Горянников. – А протоколы бесед есть? Я бы сам с этим бойцом поговорил.
– Есть протоколы, и с бойцом можешь поговорить, – подтвердил Котов. – Но пояснишь ли, что за хрень эта 7b?
– Палачи. Это все, что могу сказать. То, что к тебе попало – большая удача. Я заберу эти материалы в управление. И еще… – Горянников быстро написал на листке: «На западе без изменений. На востоке тепло. Ор стоит, но дело идет», – и передал Котову. – Это надо по нашей линии передать. Срочно.
Котов вызвал ординарца и передал лист.
– В Москву, лидером, – а когда тот вышел, хмыкнул, – ор, значит, стоит. Ладно, пошли, поедим, что ли…
– Поешь…
Ложка зависла у рта – парень был уже без сознания.
– Миленький, миленький, очнись… – запричитала Маша, глаза тут же намокли, – как же так, поел бы… имя своё хоть бы сказал…
Погладив забинтованную голову парня, девушка с трудом уняла слезы.
– Пока с этих палат несите! – услышала Кузнецова голос старшей медсестры. – Первыми тяжелых выносим!
В коридорах суетились санитары – ранбольных укладывали на носилки и тащили наружу. А за окнами уже отчетливо грохотало. Бой шел где-то рядом. Неужели наши немцев не удержат?
Пробежала санитарка Евдокия Михайловна. Остановилась, обернувшись.
– Ты, дочка, не сиди, мы сейчас носилки принесем, будем тоже сердешных выносить.
Две санитарки, охая от натуги, протаскивали носилки через проем, поставили.
– Вот ведь, мужики-то тяжелые… Михайловна! – крикнула санитарка. – Вдвоем не осилим.
Ответ потонул в грохоте. Что-то сильно бабахнуло позади корпусов. С крайних окон осколками брызнули стекла. От неожиданности санитарки взвизгнули, закрывая голову. Маша же обнаружила, что закрыла собой своего милого. Покраснела, но никто этого не увидел. Первый испуг прошел, и санитарки кинулись в крайние палаты, проверять ранбольных.
– Целы все! – закричали оттуда. – Никого не посекло!
– Отодвиньте койки от окон, одеялами ранбольных пока укройте! – распорядился главврач, проскочив в операционную.
Быстро схватив одеяло, Маша укрыла раненого со стороны окна. Этот проем уцелел, но мало ли еще снаряд прилетит…
– Валя, Люда, Маша, сюда! – позвала Евдокия Михайловна. – Понесли!
За ручки носилок взялись уже четверо. Все равно тяжело. Пыхтя от натуги, пронесли по коридору, разминулись со встречными санитарами и начали спускаться по крыльцу. Во дворе стояли три полуторки и с десяток телег, очевидно местных, так как возницы были в гражданском. Одна из машин, уже заполненная ранеными, завелась и выехала со двора. Остальные машины и телеги догружались и тоже были готовы отправляться.
– Тяжелый, без сознания, – сказала медсестра, осмотрев бойца на носилках, – к телегам несите.
Что-то с треском пролетело над головами. Все, кто был у крыльца, невольно посмотрели вслед.
Недалеко вспух мощный взрыв. Еще треск. Взрыв чуть дальше.
– Тяжелыми бьют! – крикнул кто-то.
Подбежал боец.
– Товарищ военврач, немцы прорвались. Там танки на окраине уже.
– Быстрее, товарищи! – крикнул главврач. – Выносите раненых!
Санитары подхватили носилки и побежали в корпус.
– Транспорта не хватает, Карл Генрихович, – сказала Вера Федоровна. – Хорошо местные с телегами помогли, но всех не вывезти.
– Машины вернулись бы, – ответил военврач, – успели еще рейс сделать. О, едет одна!
Во двор вкатилась полуторка. Из кабины выскочил командир, а из кузова спрыгнул десяток бойцов. Командир что-то крикнул бойцам, те быстро разделились на две группы и выдвинулись за корпуса госпиталя. Сам командир с водителем направились к крыльцу.
– Капитан госбезопасности Лукин, – представился он. – Вы Карл Генрихович Маевский?
– Да, я. Военврач второго ранга.
– Я к вам по важному делу…
– Погодите, товарищ капитан госбезопасности, – прервал Маевский, – у нас тоже важное дело – раненых срочно эвакуировать, а у вас, я вижу – машина имеется.
– Машина как раз для эвакуации, но прошу не перебивать. В вашем госпитале находится военврач второго ранга Павлов Валерий Семенович.
– Да, он был мной прооперирован. Сейчас Валерий Семенович без сознания. Вон, на той телеге лежит.
Капитан сходил к телеге, удостоверился, поправил одеяло на Павлове, вернулся.
– Очень важно его эвакуировать в первую очередь, вместе с вами, Карл Генрихович, – сказал Лукин и, видя приготовившего возражать врача, добавил: – Это приказ народного комиссара.
– А как же остальные раненые? А персонал? Как с ними?..
– По возможности! – резко ответил Лукин. – Павлова в машину, догружайте ранеными и отправляйте. Вы старший в машине. Быстрее. А мы немцев придержим…