- Держись Миланда, - закричала женщина, - не закрывай глаза, это Архионис. Он не терпит слабых.
Миланду трясло от ужаса и она, не отдавая себе отчёт, бросилась к своим внутренним резервам. Они были практически пусты. Стремясь интуитивно разогнать мрак, она пустила силу света в камень. Он задрожал, засиял и половинки притянулись друг к другу. Вскоре свет иссяк, девушку шатало из стороны в сторону, и она, не удержавшись на ногах, рухнула на колени.
- Живи, - прошептала Хранительница, и мягкая сила потекла из её рук в руки Миланды, а женщина стала таять на глазах и, вспыхнув сотнями искр, исчезла.
«Положи и беги», - последнее, что услышала Миланда. Она аккуратно положила абсолютно целый камень в углубление и, встав, побежала. Секунды ничего не происходило, потом раздался первый подземный толчок, Миланда еле удержавшись на ногах, продолжила бежать к выходу из пещеры, который виднелся мутным пятном сквозь тёмную завесу. Сыпались камни, обрушая потолок. Второй толчок был сильнее и почти сбил её с ног. Внезапно в проёме возникла широкоплечая фигура. Ничего не говоря, он подхватил её на руки и побежал. Земля вокруг сотрясалась. Потом раздался мощный взрыв, поднявший скалу в воздух, и оттуда потоком хлынула вода.
Эпилог
Пять лет спустя.
Миланда сидела в кресле–качалке, одной ногой качая колыбельку, и смотрела в открытую дверь на веранду. Где-то далеко за редкими серебристыми деревьями виднелся Тит – океан, разлившийся здесь пять лет назад. Летнее тёплое солнце мягко грело землю. Внезапно в небе завис золотой дракон с мужчиной на спине.
- Агард? – прошептала женщина, узнав наездника и помахав ему рукой.
Он махнул рукой в ответ и, развернув дракона, унёсся в сторону океана. Она опять уставилась в проём, размышляя, почему Агард носиться на драконе, обычно в это время он сидит в своей лаборатории, если только Розалинда не находит ему срочного дела.
На крыльцо вдруг шмякнулся чёрный, взъерошенный птенец крупной птицы и, переваливаясь с ноги на ногу, поковылял за дверь.
- Мама! - раздалось черед две минуты, и в дверь, на ходу натягивая розовые кружевные трусики, вбежала четырёхлетняя девчушка с копной чёрно-рыжих кудрей.
- Октавия, - простонала Миланда, - ну тише же, моя дорогая, он только уснул. И где твоё платье, милая?
- Там, - махнуло рукой мелкое недоразумение.
Когда она год назад первый раз перекинулась в чёрного птенца с небольшими рыжими пёрышками в хвосте, Миланду чуть удар не хватил. А она всё не могла понять, откуда в пелёнках чёрные перья.
Птицы всегда перекидывались первый раз в подростковом возрасте, и то при условии, что с ними делились энергией родственники, или они жили на Дратикусе. Об этом сто раз рассказывала Клео. И самое главное, все были тёмно-коричневые. А Октавия была почти чёрной и перекинулась сама, сидя на полянке перед домом и наблюдая за птицами на дереве. Хотя то, что было на дереве не всегда походило на птиц.
- Октавия, но почему оно там, а не на тебе?
- Ма…, ну ты послушаешь или нет? – уперев ручки в бока, вопросила дочь.
- Говори уже, - вздохнула Миланда, - только тихо.
- Папа с дядей Истихом взяли Титанию и Гелиоса и полетели сражаться на копьях, - доложила дочь.
- Да гоблина им в одно место! – со злостью прошептала женщина, вставая с кресла.
- А вот когда дядя Герберт говорит про гоблинов, ты ругаешься с ним, - тут же уличила её дочь.
- Ну вообще-то это не очень хорошо говорить, - Миланда развела руками.
- Ну я так и поняла, - кивнул ей ребёнок, - что именно поэтому все это и говорят.
- Солнышко, а ты не сходишь к бабушке Клео, где она кстати?
- Ушла с дедом Вередом гулять, - девочка почесала бок, - ма, полетели уже гоблинов раздавать.
- Октавия? – укоризненно сказала Миланда. Девчушка пожала плечиками и выскочила на крыльцо.
- Ма, я тебя жду, - шёпотом сказала она, выглянув из-за открытой двери, и не успела Миланда ничего сказать, как чёрный птенец, проковыляв по крыльцу, взлетел в воздух.