/По сообщению редакции, ожидалось продолжение, но его не последовало и, по моим данным, на этом публикация завершилась - Д.О./.
В оригинале: Отрывки из неопубликованных ранее записок Ксаверия Пе... /Ксаверия Петрашкевича - М.Ф., Д.О./, бывшего виленского студента, ныне солдата Кавказского артиллерийского корпуса. «Дзенник домовы», 1841, т. 2, №№ 23-24. Wyjątki z niedrukowanych dotąd pamiętników Xawerego Pi....... byłego akademika wileńskiego, teraz żołnierza w artylerii korpusu Kaukaskiego. „Dziennik Domowy” 1841, t. 2, nr 23-24. Текст никогда более не публиковался.
Кс. Пе.. [Ксаверий Петрашкевич]
Отрывок из письма, написанного в Тифлисе
.... Всего два раза я был в Тифлисе, летом, когда оказался на торжествах в связи с царским праздником, и на Рождество. Самое любимое развлечение георгиан и грузин - это военные парады; на большой площади перед резиденцией главнокомандующего, довольные, что им дозволили, они устраивали бои и скачки по восточному обычаю. Искусство стрельбы и поединка с шашками, то есть с кинжалами, их богатые костюмы, прекрасное боевое снаряжение, ловкие и быстрые кони, при этом толпы народа на площади и плоских крышах домов, открытые галереи, заполненные прекрасными зрителями, среди них не одни прелестные глаза поглядывали с восхищением на героя, на предмет чувств их хозяйки; все это являло собой картину давних рыцарских турниров. Наступил вечер, освещенный город и сады, заставленные, по восточному обычаю, столами на земле для собравшегося народа. Радостные крики людей, постоянно звучат выстрелы, за столами тосты «алаверди»! За каждым столом звучит народная музыка. Шумные танцы и песни, звуки чагуров* (четырехструнный музыкальный инструмент), даири (бубны), зурны (трубы), все это под открытым небом при свете множества факелов являло собой прекрасный образ народного празднества. Дело происходило летом. Зимой встреча Нового года также была веселой; повсюду во дворах домов слышны были громкие песни, по всему городу постоянно раздавались выстрелы, как будто молнии сверкали по городу, это их самое большое развлечение. Кахатын (кахетинское вино) /название искажено - М.Ф., Д.О./ лился потоками из кувшинов в уста веселого народа и усиливал общую радость.
... Здешний народ любит свою музыку и песни, на каждой улице можно увидеть сазандара, окруженного людьми, он поет, вторя своему инструменту. Ни одно застолье не обходится без такого певца. Мне кажется, что я вижу греческих рапсодов эпохи Гомера, созидающих бессмертную «Илиаду». Самым распространенным танцем, почти национальным, или, кажется, унаследованным от персов, является лекури или, как его именуют европейцы, лезгинка. Говорят, что у лезгинов его как раз нет. Это самый любимый танец грузин. Он меня восхитил, когда я увидел его впервые. Как каждая эпоха в целом, как каждый народ в целом, так и каждый народ в деталях содержит в своем лоне идею, которая все оживляет и на все накладывает свою мету. Ремесло, искусство, поэзия, словом, все стихии человеческой натуры дышат общим духом этой идеи. Они являются как бы символами этой невидимой силы, которая проникает повсюду и освещает собой время, эпоху и народ. Под знойным солнцем востока, среди грандиозной и прекрасной природы, где каждый ручей бурно несет свои воды, должен был возникнуть огненный и буйный дух. Поэзия востока так возвышенна, так пламенна, как его солнце, как лютня, как горный вихрь и ветер его пустынь. Не буду входить в детали. Завершу о лезгинке. Дух этой поэзии, освобождаясь от пут своей оболочки, подчиняя себе тело, создал этот танец. Нужно его увидеть, чтобы познать его, трудно описать эту легкость, эту неподражаемую осанку и позу, в которой кажется, что тело замерло, и дух в его воплощении несется по воздуху в таком полете, как мысль его, так живо, как сама его жизнь, трудно выразить это ощущение, это вдохновение для наших глаз, почти безумно парящее. Трудно передать это наслаждение прекрасной грузинки в изгибах рук, во взгляде и во всем существе. При яростном звучании музыки, при громких криках и аплодисментах многих зрителей в этом хаосе суматохи она предстает как бы парящим в воздухе голубем посреди бури и грома.
В оригинале: X. Pi...., Wyjątek z listu pisanego z Tyflis, „Dziennik Domowy” 1841, t. 2, s. 213 - 215. «Дзенник домовы» «Домашний ежедневник» 1841, т. 2, с. 213 - 215.
Аристарх Сосновский
Описание перехода через хребет цепи гор Лезгистана
Из скального ущелья, у подножья гор Лезгистана, несется быстрая речка, каменный мост через нее облегчает переход на вьючные дорожки, блуждающие по обоим ее берегам. За мостом, совсем рядом, толстая стена, высокая, срастающаяся с отрогами скал, ведет к дороге до столицы владетелей Элису. На стене башни и вышки, а внизу - узкие ворота, которые окружены грозными бойницами. Налево от Элису, в верховьях реки, по скалам вьется еще одна тропинка, ведущая к большому селу древнего ханства Рутулу. Но чтобы добраться до этого поселения, сколько страшных преград надо преодолеть! В нескольких верстах от Элису* надо проникнуть через еще одни крепостные ворота с таким же укреплением, как с другой его стороны, сегодня, для полной безопасности этих мест от нападения горцев, совершенно опустевшего. Там солдат находит желанный отдых после краткого, но весьма трудного похода, и благостную тень в знойный час под раскидистыми каштанами, и чистую воду, струящуюся из скалы. Помимо еще одного места, столь обширного, чтобы там мог отдохнуть пехотный батальон, мы уже ничего не имели перед собой, кроме узкой, крутой скалистой тропинки, вдруг ставшей обрывистой, а далее вьющейся по отрогу и по самому хребту гор, и пришлось нам ее преодолевать с огромным трудом двенадцать долгих часов. Что за страшный и дикий вид!