Укроют тебя густым плащом.
А я, утомленный, часто эти места
Один посещу, придя из ближнего окопа,
И затяну тебе в глубоком трауре
Дикую, тоскливую песнь изгнанника.
А ты укроешь меня прохладной тенью,
Утешишь в неизбывной печали
И над моей головой развеешь
Сны и грустные видения.
Кубачи, 29 июля 1839 года
Первопубликация: «Рочник Литерацкий», 1844, т. 2
На смерть Феликса Ордынского,
погибшего в битве с горцами в 1841 году
Sibi terra levis!
Кровавыми саблями в чужой земле
В глубоком суходоле мы вырыли могилу;
В гробовом молчании на боевой шинели
Уложили там его тело.
И орудия не прогремели, и трубы не зазвучали,
Чтобы отдать ему честь, запоздалую, последнюю;
Опершись на оружие, с запекшейся на ладони кровью
Лишь я ему бросил братскую слезу.
..............................................
..............................................
Уж не стало тебя! Ты полег со славой
В бою, наш юный рыцарь!
И из долины слез в высшие сферы
Отправился за венком награды.
Без сожаления, без тревоги ты бросил жестокий мир.
...........................................................
О Феликс! что же тебе уложить на могилу,
Чтоб увековечить святую память твою?
Горькие слезы, что вылил я на твою могилу,
Под вечер выпьет степной ветер;
А могильный курган, что тебе возвели мы,
Вскоре разроет чеченец!
Да почивай в блаженстве после трудного путешествия,
Без знака на могиле на вершине этой горы;
Пусть скалистый Кавказ послужит тебе памятником,
Пусть надписью послужит вся твоя жизнь.
Каишаури, 18 мая 1842 года.
Первопубликация: «Рочник Литерацкий», 1844, т. 2.
Н.Т.П. с Кавказа
... my way of life
Is fall`n into the sear, the yellow leaf.
Shakespeare, Macbeth.
Заступница моя! ты, чьи молитвы,
Святые, чистые, как утреннее дыхание херувима,
Столько раз меня хранили в жестокой битве,
Где царило уничтожение.
Ты! К которой я возносился тоскующей мыслью
С тех пор, как я вступил в сомнительные переговоры
с судьбой,
Позволь в последний раз излить на твоих коленях
Быть может, уже последние жалобы.
В весенние дни молодости, когда душа высоко
Возносилась ввысь ангелом за пределы веры,
Ты блистала, как святое око Провидения
Над пропастью моей жизни.
И все тогда цвело для меня, и весь свет
Окрашивался для меня в отблеск твоих безмятежных
улыбок;
И втихомолку в сердце тлело святейшее воодушевление,
Добродетели, исполненные плодотворного посвящения.
Тогда перед Тобой и перед лицом Небес
Я клялся, что не пойду за безумным светом,
Что поделюсь куском насущного хлеба
С братом, жаждущим пищи.
Что буду жить для людей - и мою присягу
Слышали цветущие леса Борсучина,
Злачные нивы Моссажа и источники Усыски,
Дорогие мне навсегда.
Ах! Была это золотая пора любви и веры!
Я смотрел на жестокий мир сквозь призму твоих
представлений,
А его разноцветный, многоголосый гомон
Исполнял мне песню погибели.
И унесли меня потоки бушующего половодья,
И унесли в неведомые моря;
От постоянной борьбы треснуло кормило моей лодки,
И мглой затянулась заря.
Как второй Прометей на откосе Кавказа
Я повис; от святотатства посинели губы,
Молнии пронзают чело - вихрь рвет волосы,
И стервятник разрывает внутренности[34].
Свои меня не признают, а незнакомый прохожий
Весело насвистывает с издевательской усмешкой,
И говорит украдкой: «Вот еще один злодей
Вплетен в колесо истязаний!»
Но ты знаешь меня.........................
.................................................
......................................................
О, поэтому обратись ко мне с заботой и ныне, когда
Боль стиснула мою душу - когда страшный гнет
Меня сдавил - и на мрачном Небосводе
Исчезли проблески надежды.
Ах! Будь для меня и сейчас этой плачущей березой,
Что стоит над могилой - и после бури,
Когда вихри растреплют ее зеленые косы,
Она покроется еще более густой листвой.
А когда, игрушка бури, я более не смогу
Противостоять ей - о! тогда призови своих чад
И молись вместе с ними, молись горячо
Перед образом Божьей Матери.
Ваша молитва, быть может, еще даст мне силы!..
Ибо преодолевая тернистый путь жизни,
Я растратил сокровища души - и уже с того момента
Не в силах даже молиться.
9 августа 1842 года. Ойсунгур в Верхней Чечне.
Первопубликация: «Атенеум», 1846, т. 6, сс. 170-173.
К К... Д..ской
Мне грустно, девица! А ты меня спрашиваешь,
Почему я молчу, разве Ты не сердишься?
Разве ты до сих пор не прочла в моих глазах,