Значительную часть времени в те годы он провел за границей. Отметим тот факт, что в 1869 году в Париже в эмигрантском Комитете научной помощи он прочел публичный доклад «Поляки на Кавказе», подробный отчет о котором переслал в «Познаньский ежедневник» („Dziennik Poznański, 1869, № 291) друг Гралевского Агатон Гиллер, крупнейший знаток деятельности поляков периода восстания, пребывавший тогда в эмиграции [33]. Это еще один весьма важный документ о «кавказцах», попытка составления фактографии и одновременно целостной оценки явления, сформулированной самим ссыльным, то есть изнутри. Документ тем более ценный, поскольку у автора был шанс обратиться к широкому читателю. Познаньскую публикацию сразу же перепечатал выходивший во Львове «Литературный дневник» (1869, № 52).
Гралевский представил широкую панораму активной деятельности ссыльных, размышлял о философском, политическом, культурном и практическом смысле их пребывания в изгнании. В его описаниях вырисовывается оптимистический, энергичный образ поляков на Кавказе, оптимистический, невзирая на жертвы и страдания, которые они переносили. Рассказывая о литературном творчестве ссыльных, Гралевский отмечает «трогательную тональность» их сочинений и тот факт, что «на Кавказе было больше поэтов, чем в Сибири».
В Париже он работал над восстановлением пропавших текстов и материалов, которые собирал в годы ссылки, фактически заново создавал свой большой труд о Кавказе. В 1867 работа была завершена, Гралевский годами пытался издать «Кавказ» в эмиграции, но это ему не удалось, несмотря на поддержку Ю.И.Крашевского. Со временем Гралевский получил разрешение на переезд в Галицию, переселился в Краков, а позже - во Львов. Там в 1873 году он издает «Письма из плена», а в 1875 году появляются «Грузия с Осетией» и в расширенном варианте - «Поляки на Кавказе». Труд, созданный в Париже, увидел свет во Львове лишь через 10 лет после его завершения при поддержке Адама Доминика Бартошевича, друга Гралевского по эмиграции. С Бартошевичем, впоследствии львовским издателем, Гралевский встречался в Париже. Его произведение по политическим причинам не могло быть издано на территории российского влияния. Издав произведение без участия цензуры, Гралевский смог представить читателю свои антицарские взгляды.
В годы пребывания во Львове писатель путешествовал по Галиции, собирал этнографический материал и публиковал его в различных журналах.
Гралевский обладал необыкновенной восприимчивостью к культуре иных народов. Он быстро осваивал обычаи и хорошо изучил историю Кавказа. Фактически единственный из писавших поляков, Гралевский досконально разобрался в сложном составе кавказских народов, хотя и у него в записках встречаются неизбежные неточности. Он пытался постичь внутренние противоречия среди горцев и подчеркивал моменты общественной несправедливости, к которой был весьма чуток. «Кавказ» написан с позиции наблюдателя, который осмысливает кавказскую действительность как человек, имеющий свои определенные взгляды и прекрасно разбирающийся в законах функционирования политических и общественных механизмов российского государства. Записки, наряду с произведениями Гедеона Гедроича - самый острый антицарский документ, вышедший из-под пера кавказских литераторов-поляков. Гралевский высоко ценил выдающихся русских мыслителей, боровшихся против царизма.
По силе протеста против деспотизма его труд можно сравнить лишь с литературными произведениями, созданными западными эмигрантами, такими, как «Гость чеченца» Константина Гашчиньского или издаваемой за пределами Польши «Поэзия Мазура» Яна Канта Радецкого. Быть может, тот факт, что Гралевский писал «Кавказ», находясь в самом центре эмигрантских споров и сведения счетов после восстания, и позволил ему провести столь зрелый анализ своего кавказского опыта. Но нельзя сбрасывать со счетов и иные факторы. Он попал на Кавказ в 18 лет, пробыл там достаточно долго (12 лет) для того, чтобы сквозь поверхностные суждения и стереотипы проникнуть в сущность проблем.
По его очеркам трудно установить, какие именно годы он провел в Тбилиси, но жил Гралевский в столице Грузии довольно долго. Связи его с грузинской интеллигенцией достаточно широки. Удивительно, что имя Гралевского не фигурирует в известном письме Л.Янишевского к Р.Подберескому. Это объясняется, по-видимому, тем, что в годы пребывания в Грузии он не публиковал своих произведений.
Как указывает сам автор, та часть, которая была издана во Львове, являет собой текст, восстановленный через 20 лет по памяти, что привело к некоторым неточностям. Напротив, поразительно, как могла память сохранить такие подробности после всего, что Гралевскому довелось пережить на родине.