Если Александр будет дома, надеюсь, захочет написать своему старому другу. [.....]
P. s. Я познакомился с господином поручиком из саперов третьего батальона, который был расквартирован в селе господ Сохажевских, привез письмо к Ипполиту. У господина поручика Томашова нет оказии передать письмо, я взял его себе, сразу же отошлю в Грозный одному моему знакомому, где Сохажевский пребывает, буду стараться уговорить Ипполита ответить и, получив его, если поручик уже выедет, уговорю отослать письмо прямо родителям, если же не получу ответа вовсе, то и в этом случае напишу, почему это Ипполит родителям не пишет. Господин Томашов - милый для меня знакомый на Кавказе, поскольку прибыл из их дома.
6. Письмо от 15 июля 1841 г. Лагерь на горе Шаховск у подножья горы Ахмед.
До того, как описывать, где я нахожусь, должен сообщить, где был и как сюда попал. Начну, таким образом, по своему обыкновению, с первых дней нынешней экспедиции. Не знаю, удастся ли мне как следует собрать все случаи, не уверен, что справлюсь со всеми трудностями в описании событий столь точно, как сам их видел, но знаю, что, быть может, мне легче описать здешние истории, чем Вам поверить в них в тихом домашнем уголке.
Во вторник начальник, грозный, как само божество Нептун, воин, попрощавшись с господином Хахном и всем Екатеринодаром, промаршировал со всем нашим батальоном батареи и с боевым хорунжим в направлении реки Кубань. Весна расцветала на наших глазах, мы не раз останавливались на прекрасных берегах Кубани, чтобы насытиться чудесным видом. Гордые, мы ступали по ковру всевозможных цветов, как будто рассыпанных специально для нас. За двенадцать дней самого приятного в этом году похода мы прибыли в Прочный Окоп. Уже под крепостью издалека белели палатки собранных здесь полков пехоты, торчали копья донских казаков, блестели артиллерийские орудия. Продержав нас несколько дней в лагере, генерал-поручик Зас/п/, командир всей военной дивизии, направился с нами далее. Всего было десять тысяч пехоты и кавалерии, частей двенадцать. Мы благополучно перешли по раскачивающемуся мосту через Кубань и через шесть дней тяжелого пути стали у укрепления Махачовск на реке Лаба, быть может, в самом красивом и здоровом месте на Кавказе. Предполагалось, что мы задержимся здесь на два месяца. Мы стали жить по-барски, поставили себе строения, соорудили столы и стулья, даже кровати; словом, жили, как дома. Сама местность была захватывающей. Утром, на рассвете, когда будит барабанная дробь и звучно призывает труба, хочешь не хочешь, тяжко просыпаешься. Высовываюсь из нашей будки и вижу, как восходящее солнце распускает свой золотой веер на снежных хребтах гор, и радуюсь, что должен был встать рано. Неописуемое чувство охватывает меня, когда вижу с одной стороны дремлющий лес, пристанище обжорливых кабанов и страшных медведей, а с другой стороны - чистое поле, усыпанное розами, лилиями и тюльпанами, по которому вдруг, мелькнув, выскочит из леса трепещущий олень или серна. Тут быстрая река несется с шумом и с берегов своих с треском вырывает огромные дубы, а там тихо струящийся ручей обмывает очаровательные незабудки. Вечером прекрасная музыка дивной гармонией своих тонов чтит еще более прекрасную гармонию природы; звучит сигнал вечерней зари, прощаясь с заходящим солнцем, которое еще раз улыбнувшись нам, зарумянится, как невинная девица, и исчезает. Пушечный залп и выпущенная [...] - это сигнал отбоя. Каждый скрывается в своей палатке и заново переживает мечтания целого дня.