Получив приглашение от «Рочника литерацкого», я посылаю несколько своих проб и стихи Стшельницкого, которые еще в 1839 году были направлены в редакцию «Тыгодника Петербургского», но в обычае этого издания было не публиковать и даже не возвращать рукописей. Стшельницкий несколько месяцев назад был в Тифлисе и читал в некоторых домах свою новую повесть под названием «Махмудек», которую собирался послать в Варшаву. Поэму «Бей-Булат» он уже завершил...
Онуфрий Петрашкевич, автор «Двух великанов», во время последней экспедиции в горы был ранен в живот, и пуля там осталась. Судорожные страдания, которые он претерпевает, заставили его выехать в Пятигорск, на минеральные воды, где он пребывает доныне, а оттуда, если выживет, собирается вернуться на родину, так как уже получил освобождение. Леон Янишевский опубликовал в Варшаве «Баркаролу», отрывок из поэмы и свой перевод «Цыган» Пушкина, который по достоинству высоко оценил господин Михал Грабовский в «Тыгоднике». Два же тома стихов, которые он должен был опубликовать в Вильно, не вышли по причинам, от него не зависящим... Драматическая поэма «Два дня» поражает оригинальностью идеи и глубиной чувств и мыслей. Теперь он пишет картины и впечатления от путешествия по Кавказу, которые будут более яркими, чем у Марлинского и тем более у Войцеха Потоцкого. Я перешлю тебе музыку на его «Баркаролу» и на одну из моих песен, познакомишься с моими музыкальными композициями. Михал Анджейкович все еще работает над своим «Описанием Кавказа» в историческом, этнографическом, статистическом плане и еще в иных представлениях. Отрывок из этого произведения, отмеченного немецкой эрудицией, он отослал Крашевскому в «Атенеум». Теперь пишет «Очерки Кавказа», в которых основой будут история, этнография и археология, и собирается издать их под именем Бутовт. Хуго Корсак, молодой человек, пишет повесть под названием «Киколи» на основе грузинских преданий. Это будут картины обычаев, обрядов, поверий и характеров жителей этого края. Отрывки, которые он мне читал, отмечены точностью наблюдений. Ян Вежбицкий исследует Кавказ с точки зрения медицины и естественной истории и подготавливает к печати результат своих трудов. Константы Зах, ознакомившись с местными языками, изучает предания и переводит народные песенки закавказских татар и персидскую поэзию.
Таковы основные труды, которым предаются наши земляки на Кавказе. Не упоминаю здесь иных, занимающихся переводом повестей Марлинского или новых французских романов, потому что они больше работают над усовершенствованием языка, чем в иных целях.
В прошлом году мы потеряли Станислава Винницкого. Этот молодой человек, подававший большие надежды, скончался в крепости Грозный. Его поэма «Артем Попович», начало которой было помещено, как я помню, в первой части «Русалки», уже была завершена, но при кончине его не было никого из наших земляков, и поэма где-то затерялась. Последние его стихи я высылаю в «Рочник», это прощальный отзвук лютни, так рано разбитой, столь полной звуков и мысли. Отрывок «Каф Каз» - это начало поэмы, автор создал его за два дня до смерти.
Наше творчество начинает интересовать и местных жителей. Князь Эристави перевел на грузинский язык «Крымские сонеты» М. [ицкевича] и его импровизацию, начинающуюся словом «Одиночество...», а князь Туманов перевел одно из моих стихотворений - «Алазанскую долину». Если мне позволит здоровье, я завершу мой «Взгляд на грузинскую литературу», над которым работал ранее.
Но при всем этом, несмотря на наилучшие намерения и расположение, почти всем нам не хватает не только материальных средств, но и времени и здоровья. Не успел я вернуться из экспедиции, не успел оглядеться, как меня обременили неблагодарной работой, которая не даст мне ни славы, ни выгоды для меня, ни пользы для народа. Уже несколько месяцев я сижу над переводом на русский язык «Истории восточной части закавказского края», составленной полковником Аббас Кули Ханом Бакихановым. Эту работу я выполняю в присутственном месте под наблюдением самого автора, таким образом слава достанется самому Аббас-Кули. Мое имя даже как переводчика не будет значиться. Я убиваю около шести часов ежедневно на эту скучную работу, и так мне это надоело, что для того, чтобы освободиться от нее хотя бы на какое-то время, я использовал два месяца назад счастливую возможность посетить Великую Армению, еще неизвестную никому из наших предков. Я был в Эривани, Нахичевани, Ордубаде, Эчмиадзине, на Арарате, в Ирдизе и т.д., словом, вдоль по границе Персии и Турции. Впечатления от этого путешествия, записанные в бумажнике, до сих пор лежат in crudo. Помимо времени, ныне занятого Аббас-Кули, я должен убить еще три часа на уроки французского языка, чтобы обеспечить себе пропитание. Таково существование того, которого Ты призываешь к жизни и велишь думать об общем благе.